Напиши мне счастье. История художника с ДЦП из Витебска

Алексею Осмоловскому 39 лет, и у него ДЦП. Несмотря на диагноз, парень закончил обычную школу, затем поступил в духовное училище, стал писать иконы, картины и жить полноценной жизнью. И во многом благодаря двум сильным и любящим его женщинам – маме и бабушке.

«Мне прямо сказали, что ребенок будет проблемным и лучше от него отказаться»

– Леша родился в Витебске в 1986 году, и это мой второй сын. Со старшим братом у него 6 лет разницы. Я уже понимала, чего ждать от беременности и самих родов. Но в этот раз все пошло как-то не так. И если опустить подробности, то роды были тяжелыми. Плод был очень крупным, около 4 килограммов. При этом младенец появился на свет недоношенным, на сроке 7,5 месяца. Помню, врачи сказали, что ребенок заплакал, и это вроде как хорошо. Правда, головка Леши была вся синяя, еще и глаза с кровоподтеками. В роддоме заверили, что в этом нет ничего страшного. Но вот для кормления мне его не принесли. Врач сообщил, что ребенку будет трудно это делать, потому что снижены рефлексы и мышечный тонус. Затем мы еще месяц или полтора лежали в детской больнице, куда нас перевели из роддома. А уже перед выпиской прямо сказали, что ребенок будет проблемным. Это будет сказываться на всей его жизни, что мне будет тяжело. И лучше всего от него отказаться. У меня даже такой мысли не возникло. Как это – отказаться от своего сына? Тем более в больнице Лешу все называли «красавчиком». Потому что там находились детки с тяжелым диагнозом. А у меня ребенок был крупный, любил кушать и в целом был обычным младенцем. Но тогда я еще не осознавала, насколько будет трудно растить и воспитывать особенного ребенка, – вспоминает Жанна, мама Алексея.

– В раннем детстве Леша был неустойчивым и часто падал, но пошел примерно в годик, как многие здоровые дети. Рефлексы, например, водить глазами, что-то хватать и т. д. в целом были в порядке. Только что снижен мышечный тонус. Поэтому мы все время делали ему массаж. Потом он даже начал издавать какие-то звуки. Правда, это продлилось недолго. Леша стал много плакать, может быть, были какие-боли. И вот после этого он перестал разговаривать и подавать какие-то звуки. Уже после года я отвела его в логопедические ясли. Там сын снова стал общаться через звуки. Но затем я оказалась в сложных семейных обстоятельствах. Надо было идти работать, и Лешу забрала моя мама. Ее звали Антонина Терентьевна. Она педагог по образованию и всегда очень помогала мне. Так до школы Леша жил с ней в Борисове. Затем они тоже перебрались в Витебск, и уже здесь сын пошел в школу. Ему было не просто пройти медкомиссию, но мы были напористыми и стояли на своем. Все увидели, что мы в любом случае будем бороться за него. Так Леша смог пойти в обычный класс, в обычную школу. Конечно, иногда было сложно. Но опять же у меня была мама, которая могла прийти в школу и узнать предстоящую тему уроков, чтобы заранее подготовить внука. Для нее было важно, чтобы Леша учился в обычной среде. Она не могла смириться с тем, чтобы отправить внука в спецшколу. И мама действительно посвятила свою жизнь на обучение внука, – поделилась Жанна.

– Когда мы ходили по врачам, они отмечали прогресс Леши и спрашивали, кто с ним занимается. Потом к моей маме даже обращались за помощью родители других особенных детей. Хотели, чтобы она и с их детьми занималась. Но мама отказывалась, потому что все свое время посвящала Леше. Что касается диагноза, то сначала Леше ставили моторную алалию. И только в 7-8 лет сказали про ДЦП с двигательными и когнитивными нарушениями.

/

Дело в том, что Леша всегда был на грани. Не скажешь, что он здоровый, но и что больной тоже. И если не знать про диагноз, то многие люди даже не заметят, что с ним что-то не так. По этой же причине мы долго не оформляли Леше инвалидность. Он получил группу инвалидности только в 18 лет. У нас были какие-то внутренние сопротивления. Наверное, верилось, что с ребенком все будет хорошо, что все как-то выровняется. Поэтому мы просто жили, любили и боролись за него.

/

«Характерная черта Леши – это доброта»

– Художественный интерес Леши пробудился еще в школе. Нам тогда учительница по рисованию сказала, что у него есть талант. И когда у всех детей уже закончились уроки рисования, с Лешей педагог продолжала заниматься факультативно. Для нас это было настоящим чудом, и я до сих благодарна ей за это. Именно она сказала нам, что Леше нужно дальше учиться в этом направлении. А поскольку он такой особенный парень, то можно рассмотреть духовное училище, в котором было бы иконописное отделение. С этого момента мы стали готовиться, чтобы поступить туда. Для этого нужно было не только среднее образование, но еще и художественное. Мы отдали Лешу в Витебскую художественную школу. Конечно, там он был переростком, но его довольно хорошо приняли. Все бы ничего, но в старших классах стало труднее учиться и совмещать все. Поэтому с 9 класса мы перевели его в вечернюю школу, где было легче учиться и параллельно посещать «художку». В 2007 году сын все же смог поступить в училище. Там никаких проблем не возникло, в том числе и в общении. И так было везде и всегда. Потому что характерная черта Леши – это доброта. И даже монахиня из училища говорила, что Леша настолько чист душой и так безгрешен, будто ангел, – рассказала Жанна.

– На занятия вместе с Лешей ходила моя мама, а я с ним присутствовала на уроках рисования. В итоге стала рисовать сама. Преподаватель это заметила, и мы с Лешей стали заниматься вдвоем. Вместе писали иконы, участвовали в выставках и т. д. Например, иконы, в написании которых мы принимали участие, находятся в Казанской церкви Маркова монастыря и в Успенском соборе. Еще мы участвовали в росписи стен в Покровском соборе и церкви во имя Святого Георгия Победоносца. И я сама по-прежнему пишу иконы по мере сил. А вот Леша от этого уже отошел. Еще во время учебы в училище одна из педагогов художественной школы стала звать его на пленэры, занятия для живописцев. Он стал заниматься там. Потом появилась Ирина Анатольевна Азаренок, педагог в ТЦСОНе Первомайского района Витебска, которая сейчас с Лешей занимается батиком. Это ручная роспись по ткани. Помимо этого, он стал вышивать, выжигать по дереву, расписывать деревянные изделия и заниматься другими видами искусства, – поделилась Жанна.

– Конечно, на фоне такой бурной творческой деятельности у Леши есть много дипломов. К примеру, диплом III степени по изобразительному искусству он получил на Международном фестивале творчества инвалидов имени Игоря Лученка «Витебск-2023». Также он удостоен диплома III степени по художественному творчеству на этом же фестивале в прошлом году. Кроме того, у него было несколько персональных выставок. Но главная из них прошла в 2020 году. Ее предложил организовать директор Витебского центра современного искусства Андрей Духовников. Тогда для нас данное событие было равно получению Нобелевской премии. И сейчас, глядя на все достижения Леши, понимаю, что это большой труд. Его, мой, моей мамы и большого количества добрых людей, которые были и есть в нашей жизни.

Валерия Попкова

Фото Дарии Головчиц

Новости из жизни белорусов с инвалидностью в нашем Telegram-канале. Подписывайтесь!