Стена, или Жизнь между прошлым и будущим

О безбарьерной среде писали, пишут и будут писать. Автор тоже не исключение. Писать об этом можно бесконечно. И все равно ничего не изменится. До тех пор, пока не рухнут барьеры в душах. Замечательно, что Беларусь наконец подписала Конвенцию о правах инвалидов. Что называется, бумага все стерпит. Но присоединение к Конвенции приобретет смысл только тогда, когда мы ее не только поймем, примем, осознаем, но и будем исполнять. На всех уровнях, каждый, ежедневно, ежеминутно. Сколько времени на это потребуется – никто вам не скажет. Душевная работа происходит очень медленно…

Письмо министру

В редакцию позвонила Антонина Ивановна. Кроме имени и отчества, я о ней знаю только то, что она живет в Минске, является инвалидом 2-й группы, что родилась на границе Жлобинского и Буда-Кошелевского районов, где теперь живет ее 86-летняя сестра. Изредка Антонина Ивановна ее навещает. При этом ей гораздо легче добраться до сестры не из Жлобина, а из Буда-Кошелево. Об этом районном городке Гомельской области речь и пойдет. Точнее, говорить придется, в основном, о железнодорожном вокзале. А если еще точнее, то о стене, которая разделила городок на две неравные части, из-за чего у приезжающих пассажиров и местных жителей возникает масса недоразумений. Если не сказать больше.

Мы созвонились с Антониной Ивановной. Первым делом она попросила, чтобы ее фамилии в тексте не было. Ради бога, к этому я уже начинаю привыкать. Чаще всего сама проблема важней, чем фамилии. Скажу только, что Антонина Ивановна имеет непосредственное отношение к Белорусскому обществу инвалидов. По-моему, этого достаточно.

Когда я позвонил, у Антонины Ивановны на столе лежало письмо министру транспорта и коммуникаций Республики Беларусь. Собственно, в нем и была изложена вся суть ситуации. Думаю, проще всего будет пересказать письмо, чтобы читатели поняли, о чем речь.

Дорогу от Минска до Гомеля я фотографически помню до всех мелочей, а через Буда-Кошелево проезжал не меньше сотни раз. Поезд стоит там недолго, пару минут, даже покурить не успеваешь. Как-то обнаружил новое симпатичное здание вокзала, пешеходный мост над путями и глухую стену на противоположной от вокзала стороне. Глянул и забыл. Местные жители и пассажиры ни о стене, ни о лестнице не забывают. Не дают им возможности забыть.

А теперь письмо Антонины Ивановны министру. До 2014 года на станции Буда-Кошелево все было как везде, железная дорога делила город на две части. Чтобы попасть из одной половины города в другую, местные жители ходили по переходу на путях. В прошлом же году город постигло маленькое стихийное бедствие – «Дожинки». Ничего против жители не имели, наоборот, ждали, что город подремонтируют, почистят и покрасят. Так и было. Положенную активность проявила и Белорусская железная дорога. Тогда и появилась эта стена. Она, к тому же, перекрыла проход к автобусной станции. По словам Антонины Ивановны, пешеходный мост построили в 1986 году. Правда, им почти никто не пользовался.

Короче говоря, если вам нужно на другую сторону, то поднимайтесь по лестнице, идите по мосту. Если вы посмотрите на фото моста и лестницы, вам может стать дурно. Еще хуже будет, если вы и правда по этому мосту пройдетесь. Особенно если вы инвалид. Или, не дай боже, передвигаетесь на инвалидной коляске. В этом случае у вас никаких шансов преодолеть это препятствие нет. Стойте внизу и смотрите вверх. Подняться на лестницу инвалид-колясочник может только с помощью двух молодых крепких парней. Ау, где вы, добрые молодцы? Молчат…

На лестнице, между тем, есть и пандусы, на фото они видны. Как это понимать? Как понимать то, что даже вполне здоровому мужчине будет трудновато подняться по этой лестнице? Я понимаю, что лестницу построили в середине 80-х, когда об инвалидах никто особенно не задумывался. Когда о них все же вспомнили, было уже поздно. Что ж теперь, мост ломать и строить новый?

– Это мучение, – говорит Антонина Ивановна. Сначала нужно взобраться на эту верхотуру, потом спуститься… А зимой? А если с сумками? Бросать их, что ли?..

Письма и ответы на них

Давний опыт общения с читателями подсказывает, что если возникла проблема, то будут письма сначала в инстанции, потом и в газету. Тем более, это проблема не одного человека, а многих. Сначала написали в райисполком и получили неясный ответ. Следующей была районная газета «Авангард». Скорее всего, письмо даже напечатали. Уверен, что в сфере управления никакого отклика оно не имело. И мост, и стена как стояли, так и стоят, нерушимо и молчаливо – они предметы неодушевленные.

Все пошло по накатанной колее: аналогичное письмо отправили в «Гомельскую праўду». Надо сказать, что все ответы приходили на имя сестры Антонины Ивановны, но только ничего утешительного в этих ответах не было. Поэтому, само собой, жалобщики перешли на более высокий уровень. Так, письмо отправили в Администрацию Президента и начальнику БЖД. Железная дорога прислала сразу два ответа: от заместителя начальника БЖД и от заместителя начальника Гомельской дистанции пути. В ответах было предложение обратиться в министерство транспорта и коммуникаций. Пока на это обращение ответа еще нет. Мне кажется, будет ответ или нет – это ничего не решит. Думаю, ни стену, ни мост никто трогать или переделывать не будет. Почему?

Во-первых, и на мост, и на стену были затрачены средства. Но тогда получается, что финансы потрачены впустую? Во-вторых, если бы железная дорога и стала разруливать ситуацию, то опять бы потребовались затраты. Проделать в стене проход, переделать мост – сколько это все будет стоить? И кто решится персонально (именно так) подписать соответствующие документы?

Даже если бы и нашелся такой смелый руководитель, то контролирующие органы у него обязательно бы спросили: а куда, уважаемый, вы расходуете финансы? Будьте уверены, спросят, и неизвестно, чем закончится история для этого руководителя – просто выговором или уголовным делом. В принципе, вопрос мне кажется элементарным: никто не хочет брать ответственность на себя, ведь это всегда опасно. Да, страдают люди, как инвалиды, так и здоровые, а чиновники есть чиновники, что-то решать они не торопятся, ждут окрика сверху. Как говорится, перед мостом все равны…

– Я вот думаю: ехать мне к сестре или нет? – размышляет вслух Антонина Ивановна. – Представляю себе, как забираюсь наверх, а потом спускаюсь вниз, и нехорошо становится… После войны, помню, не было никаких заборов! Теперь в ответах постоянно ссылаются на травматизм. Да нету такого! Не пойдет нормальный человек под поезд, на смерть! Это надо быть полностью неадекватным! Таких в больнице держат!

Антонина Ивановна права, не о чем тут спорить. Правда, стоит заметить, что она не знает статистики травматизма и не несет никакой ответственности за нее. Ей это простительно. А на деле получается знакомая ситуация: хотели как лучше, а получилось как всегда.

Еще одна «стена»

Слово «стена» я взял в кавычки потому, что стена не каменная. Она вообще незримая, руками ее не потрогаешь. Проще послушать Антонину Ивановну.

– Я вам расскажу, как дело обстоит на самом деле. Бог с ним, с мостом, что есть, то есть. Так это еще не все. Спустишься вниз и идешь на автостанцию. Сидишь там часа три, а автобуса до деревни все нет и нет. Потом тебе кассир говорит, что автобусный маршрут отменили. Некого, мол, везти…

В наше время «палочкой-выручалочкой» служит маршрутное такси. Все правильно, маршрутка не автобус, где скажешь, там и остановится. Цены на нее вполне сопоставимы с автобусными, иногда даже дешевле. Маршрутка выигрывает за счет частоты рейсов. Вот только в Буда-Кошелево в опустевшие деревни не ходят и маршрутные такси. Невыгодно. Одним словом, все опять упирается в экономику. В несложную экономическую схему: выгодно или невыгодно. На первый взгляд, у нас все делается для людей. Но, в конце концов, крайними, как всегда, оказываются все те же люди…

Чтобы добраться до своей деревни, народ проходит полтора километра до городской черты. Там проходит шоссе, где Антонина Ивановна и все остальные пытаются поймать попутную машину. В этом месте у меня сразу возник вопрос: зачем деревенские жители постоянно ездят в Буда-Кошелево? За продуктами. Автобусы отменили, маршруткам невыгодно ездить по деревням. Что делать? Идти на шоссе и ловить попутку до райцентра или обратно. Иногда это удается, но попуток становится все меньше, а если и бывают, то останавливаться не торопятся. Понимаю водителей: неизвестно, кого придется везти. А вдруг тебя ударят по голове, выбросят из машины и поедут дальше уже без тебя.

– Ну да, деревни пустеют, – говорит Антонина Ивановна. – Была деревня, допустим, на сотню домов. А теперь хорошо, если в трех-четырех домах живут старики, да и те одни. А сколько деревень, где по одному человеку живому? Хорошо, живет старик один, что ж, автобус отменять? Что уж говорить о маршрутках…

Другими словами, белорусская деревня сейчас переживает то, что Европа давно пережила: деревня уходит в город, оставляя дома самых немощных, больных и просто инвалидов. Этот процесс не остановить никаким указом или декретом – люди всегда выбирают, где лучше. Законодательство здесь бессильно что-либо изменить.

Сестра Антонины Ивановны живет в 12-ти километрах от Буда-Кошелево. Магазин в ее деревне закрыт по причине отсутствия покупателей. Раз в неделю приезжает автолавка. Что там можно купить? То, что есть: молоко, хлеб и спички. За всем остальным редкие жители вынуждены ехать в Буда-Кошелево. Вопрос: как они все же добираются до райцентра? Чтобы на него ответить, нужно непременно попробовать самому. Мне всегда хотелось для верности опыта поэкспериментировать на себе. Такой не очень оригинальный журналистский прием. Зато точный. Но в этом случае, честно говоря, мне что-то не очень хочется. Что в этих почти нереальных деревнях происходит зимой, я не знаю. Но очень хорошо представляю…

Старшая сестра Антонины Ивановны переехала на родину из Казахстана. О причине переселения Антонина Ивановна говорила не совсем понятно, поэтому лучше промолчу. А вот что мне известно: сестра Антонины Ивановны тоже ездила в Буда-Кошелево за продуктами. У моста она стояла и просила хоть кого-нибудь поднять сумки и помочь добраться до автостанции. Предполагаю, что однажды сестре никто так и не помог. Она стала подниматься сама. Результат себя ждать не заставил: две сломанные ноги…

Одинокие старики уже не в состоянии держать живность, кормить и убирать за ней, а все молодые давно разъехались по городам. По сути дела, эти старики брошены и забыты…

Кстати, было письмо и в одну из центральных белорусских газет. С ее редактором мы учились на заочном факультете. Знаю его как серьезного, вдумчивого человека. Правда, за действия своих сотрудников он не должен нести ответственности. Каждый журналист отвечает за свои поступки только сам. Лично. Это я к тому, что журналист этой газеты, некая Виолетта Николаевна, ответила на письмо Антонины Ивановны примерно так: «Вы пишите, пишите, авось что-нибудь сдвинется…»

Наверно я сильно отстал от жизни. Допускаю, что для Виолетты Николаевны пустеющие на глазах деревни – не событие. Согласен, что на этом популярность себе не заработаешь. Что тут можно сказать? Только то, что неизвестная мне Виолетта Николаевна ошиблась с выбором профессии. Что ж, бывает.

Больше мне к этой печальной истории добавить нечего. Точка.

Сергей ШЕВЦОВ

P.S. Особая благодарность председателю Буда-Кошелевской РО ОО «БелОИ» Елене Ивановне Слепченко за предоставленные фотографии.