Уроки толерантности и перемены амбиций

Собиралась я в школу № 206, что в минском микрорайоне Малиновка, по родительскому SOS: нас закрывают. Острее колют эти слова, когда знаешь, что в школе интегрированные классы – под такое обучение подпадает 8% учеников. Даже если опустить сентиментальность, логика вступится: любое учреждение образования этим 8% не подойдет. Буквально за полдня, и этому я очень рада, причина моей поездки изменилась. Родителей и учителей в администрации Московского района в конце концов заверили, что школа будет работать, а дети – в ней учиться. Но стоили эти слова и родителям, и педагогам, и их детям бессонных ночей, беспрестанных звонков чиновникам, коллективных обращений. Если родную школу так защищали, значит, есть ради кого и чего.

Мне понравились клумбы и деревянные миниатюрные колодец, мельничка, украшающие двор, понравились цветы, нарисованные на тротуарной плитке, они словно ведут к парадной лестнице. В первый раз именно здесь вижу окна прямо в небо в потолке. Поблескивают свежестью бежевые стены, отмечаю на колоннах рисованые васильки, то там, то там вдоль лестничных пролетов – работы учеников. Но на стенах еще пустовато – так и хочется что-то дорисовать. Граффити, например? Забегу вперед: это один из пунктов преображения, просто не успели. Такой бодрый вид школа обрела за два года. Школа действительно большая (второй этаж одного крыла даже занимает Центр дополнительного образования детей и молодежи «Ранак»), я здесь без провожатого потеряюсь.

Встречает меня Майя Исаченко – мама Полины и Иры. Прихожу я со звонком. И радостно отмечаю просторные коридоры – не собьют. Впрочем, здесь не так суетно, как во многих других учебных заведениях. Всего 239 учеников, 13 классов, самый большой – 22 ученика. Это одна из причин, почему Майя привела сюда своих девочек. Впрочем, как рассказывает мама, не в одной школе, куда думали подавать документы, их, мягко скажем, считали проблемными: один ребенок – с инвалидностью, второй – гиперактивный, да к тому еще и многодетные. Здесь их приняли без лишних вопросов.

– Полина у меня на надомном обучении. Я переживала, что будет, как у моей знакомой: когда придет педагог, а когда «сделайте сами что-нибудь». Нет, ходили каждый день, и учителя-предметники в пятом классе тоже. Получалось, у меня ребенок из пижамы сразу за парту. Слабенькая, тяжелые препараты мы принимаем – химия – немного начала тормозить в учебе. Мне нравится, что наши терпеливые педагоги нашли к ней подход, – хвалит Майя.

У Полины лейкоз, только в этом году, в 5 классе, она начала приходить на уроки в школу, чередуя с надомным обучением. У Иры нарушение динамики и гиперактивность. Пару раз за время перемены она подбегает к маме то показать вылепленного мишку, то спросить что-то, но девочка не очень требовательна. Майя говорит, сначала Ира педагога не слышала вовсе. Зинаида Карпова, учительница 2Б, удивительный человек, ибо она смогла влить в свой класс из 18 учеников сразу троих гиперактивных ребят. Шумные, неусидчивые, даже подраться могли…

Перемена. Один мальчишка говорит товарищу что-то на очень высокой ноте, словно кричит, но это он так разговаривает, сквозит в нем неугомонность и порывистость.

– Вот он даже на уроке встанет и попрыгает, но внимание уже не такое рассеянное, стали хорошо себя вести почти все. За 40 лет работы в школе я не встречала таких детей, – удивляет меня Зинаида Николаевна, думаю, просто изменились медицинские и социальные подходы. – К ним по-доброму надо относиться, и понимать, что это не их вина, а беда. Дальше – взаимосвязь с родителями. Я с родителями почти каждый день общаюсь. Приходит ко мне Ирина мама, я всегда стараюсь с ней поговорить, как мне лучше сделать, потому что я не дефектолог. Изучаю литературу, вот даже сама мама принесла мне книгу, как с гиперактивными детьми общаться.

Из ее 18 ребят в первом классе только двое умели читать по слогам, а большинство не знало букв.

– У меня даже мальчика одного привозят из деревни Богатырево. Сначала жили рядом, да и старшая тут училась. А теперь дали там квартиру, но ребенка не перевели. Говорят: там соседская девочка пошла в школу, знала буквы и читала, а мой Петя ничего не знал, а теперь он хороший ученик, всему научился.

В параллельном втором классе учится первый для этой школы мальчик с аутизмом. На одного Влада в отдельном кабинете двое: и дефектолог, и тьютор. С одноклассниками он встречается на трудах, музыке, ИЗО и физкультуре, на переменках, на любых внеклассных мероприятиях. Я очень удивилась, узнав, что тьютора для него нашла школа, а не, как это обычно получается, мама.

Когда захожу к нему в гости, Влад расхаживает по классу, сосредоточившись на чем-то своем. Когда в классе много человек, ему надевают специальные наушники (такие мы должны видеть на наших строителях), которые минимизируют шумы. Надумавшись и находившись, Влад возвращается к карточкам, из которых складывает слова. Частая смена видов деятельности, наглядность – без этого он не воспринимает информацию. Признаемся, что больше он, конечно, любит отдыхать за импровизированной ширмочкой – в зоне отдыха. Есть еще игровая зона, зона для коррекционных занятий, где прорабатывают перед зеркалом артикуляцию.

– У нас очень хорошо работает жетонная система, система поощрений. Для ребенка вообще важно, чтобы его хвалили, но для этого ребенка особенно. Очень любит, чтобы его гладили. Но нужно войти в доверие, – смеется тьютор, по штатному расписанию воспитатель, Алина Буиглишвили.

Это юный человек, но с опытом работы – в коррекционно-развивающем Томатис-центре, и с заинтересованностью в таких детях, как Влад. Тьютор сопровождает ребенка с аутизмом постоянно: в столовой, в классе, на перемене.

– Новых людей он побаивается: убегает, закрывает уши, может швырнуть что-нибудь. Сперва, конечно, показывал характер, теперь слушается. За это время он стал более спокойный, более осознанный. У нас большой прогресс: мы начали сами какие-то буквы писать. Стараемся читать: раньше были просто буквы, теперь это слоги, иногда слова.

По сути, программу младшей школы Влад пройдет за 10 лет. Правда, чуть ли не более важная составляющая его обучения – коммуникация и социализация.

– Мы вовлекаем Влада в игру с классом. Не всегда он принимает условия игры. Это «гну свою линию» проявляется во всем: и в игре, и в письме, и в чтении – и это тяжело, – отмечает Алина Буиглишвили. – Я один раз попала с ним в 4 класс, у детей было много вопросов, кто это. Подходят, спрашивают: а он говорит, он ответит мне, сделает то или это. Но всем интересно, нет такого, чтобы кто-то боялся. Это Влад потом от этого контакта может долго отходить, потому что ему этого много. И дети расстраиваются: ушел, не ответил.

Во 2А есть свой особый метод воспитать толерантность, который меня поразил.

– Мы с детьми ежегодно выезжаем в минские интернаты для детей с психофизическими особенностями, закупаем подарки, устраиваем совместные чаепития. Иногда и родители с нами ездят, – рассказывает Татьяна Синица. – Это опыт общения для ребят. И даже мне не пришлось объяснять своим ученикам, что к таким детям нужен какой-то особый подход. Каждый год в классы приходят особенные дети. И когда дети не подготовленные, я сужу по другим школам, где я проходила практики, то не принимают особенности других.

– А вот эта девочка в 8 классе.  С синдромом Дауна. Я видела, как девочки-одноклассницы с ней сидят разговаривают наравне, – проходим мы с Майей Исаченко по коридорам. – Живет недалеко от нас, и мы часто пересекаемся в троллейбусе. Была такая ситуация: заходит мама с двумя детьми, и мальчик сел с этой Анечкой. Мама как на нее посмотрела, ребенка своего прямо из кресла вырвала. Ира у меня такая эмоциональная – разревелась. Я волонтер в Белорусской ассоциации помощи детям-инвалидам и молодым инвалидам Московского района, и я вожу детей на местные мероприятия, где они видят разных детей. И Ира на весь автобус: мама, она же нормальная девочка!

Девочка Аня, как еще 19 ребят, занимается в отдельном классе, в отдельном крыле, с дефектологами (у кого-то полная интеграция, у кого-то лишь 8-10 занятий с дефектологом в неделю). Почему отдельный блок? Здесь тихо, никто не бегает по коридорам и не толкается. Здесь легче сконцентрироваться на уроке: если кто-то заглянет в класс, ребята сразу воспринимают как событие. Здесь занимаются ребята с интеллектуальной недостаточностью. Одна в своем классе учится 9-классница с редким генетическим заболеванием. 4-классники с трудностями в обучении, скорее всего, в следующем году перейдут в общеобразовательный класс. И инвалидность оформлена далеко не у всех.

– Подъем, что вы сели, – командует Аня, когда я заглядываю в класс. Сразу видно, она любит быть в центре внимания.

Кого-то я поймала лежащим на коврике – такой уголок релаксации.

– Устал ребенок – отправляем на ковер: полежи, помечтай. На занятиях у нас дети не должны 45 минут отсидеть: минут через 15, чувствуешь, уже устают. К детям с диагнозами не подойдешь так, как к детям с нормой, – объясняет дефектолог Оксана Ковалева.

У 8 класса сегодня изложение. Екатерина Авдеева, для класса строго Екатерина Анатольевна, записывает на доске опорные вопросы, отдельные фразы. На математике у ребят лежат памятки с алгоритмом для решения задач. На контрольных у каждого свой вариант – не от списывания, а по способностям и возможностям. Индивидуальный подход.

Но в отличие от учеников общеобразовательной школы, ребят с психофизическими особенностями еще и учат, как правильно себя вести в поликлинике, магазине, учат готовить в отдельном кулинарном кабинете, учат наводить порядок. В 8-9 классах уже перешли к теме семейного бюджета, семейных традиций. Будут учиться даже пеленать и купать ребенка.

С дефектологами на связи родители постоянно.

– Сегодня у меня четыре звонка: три мамы и коллега. Ни мужа, ни дочки, – смеется Оксана Ковалева.

Ответственная миссия дефектологов также – знакомить коллег с нюансами работы с особенными детьми; просвещать других учеников о людях с инвалидностью: через Неделю толерантности, День человека с синдромом Дауна, День инвалидов…

– На День слепых мы ребятам завязывали глаза и предлагали пройти через препятствия, пробовали с ними прочитать по шрифту Брайля. Объясняли: ты умеешь танцевать, а ты умеешь петь, а у меня в классе ребенок хорошо рисует… Или вот у нас девочка 15 словарных слов по русскому языку раз прочитает – тут же идеально напишет, но по математике наоборот. Дети уже иначе воспринимают, – приводят примеры Екатерина Анатольевна и Оксана Федоровна.

Дефектологи признают, что отношение обычных детей к «особенным» во многом строит именно классный руководитель. И определяет все же доброе отношение то, что привыкают дети к особенностям друг друга с первого класса, поэтому воспринимают особенности другого как данное.

Ценят школу не только за маленькие классы (за счет интегрированного обучения в том числе), а значит, большее внимание каждому ученику, за доброе отношение к детям с особенностями. Два года назад сюда пришел новый директор. И уже через год исчезли из коридоров ведра, подставленные под вечно текущие потолочные окна, и школа перестала «плакать».

– Я сама училась в 206-й школе, и слава у нее не очень была: сюда чуть ли не со всего района отдавали детей из сложных, из неблагополучных, из неполных семей, детей с инвалидностью. Я сначала девочек сюда привела от безысходности. Когда поменяли директора, я не пожалела, – Майя Исаченко переносит меня во времени. – Поменялись все лампы – они были еще с моего детства. Поменяли сантехнику. Покрашены все стены. У нас здесь были стекла разбитые. Вот этих скамеек в коридоре тоже не было. Камеры наблюдения появились – планировалось это давно. Много посадили цветов. А мы, родители, решили на собрании: если нам дается гарантия, что наши дети в одном кабинете проучатся всю начальную школу, сделаем в классе сами ремонт. Линолеума фактически не было, он был в скотче, где-то кусок «выгрызен» – он протерся за столько лет. Окно новое поставили – окна не открывались. Сама хотела бы прийти работать в эту школу через годика три. Младшую отправлю в первый класс, за это время доучусь на заочном, и приду.

Магия перемен в одной фразе – «поверили в директора». Татьяна Редько – энергичная, доброжелательная, поразительно открытая. В ее глазах читаются планы на эту школу на несколько лет вперед. И теперь, когда, завоевав грамоту в спортландии, команда идет похвастаться в кабинет директора, когда ученики перестают опаздывать, когда молодые мамочки фотографируют своих кнопок на фоне нарисованного перед школой цветочного букета, она уже не может остановиться.

И дети чувствуют другое отношение, чувствуют заинтересованность. И в жизни школы, и в жизни каждого из них.

– Мы добились деловой одежды, – гордится Татьяна Николаевна. – Мы добились посещения занятий. Прогульщиков у нас было много! Дети просто гуляли вокруг школы, не доходили до уроков. Родители стали приходить в школу. Сначала их вызывали, потом они стали ходить на собрания. Было недоверие большое: ничего вы тут не измените.

Почему вся школа так больно восприняла новости о закрытии (и это успешно пройдя комплектацию и аккредитацию)? Весь коллектив добился доверия родителей, которое они не могли не оправдать. Сейчас эту тяжелую тему в школе обсуждать не хотят, но тревоги тех дней выдают глаза. Не сомневайтесь, школа, нынче окрещенная малокомплектной, будет расти. Поможет в этом и активно строящийся микрорайон. В том числе придут и дети с особенностями развития. Тем более что в Московском районе всего в нескольких школах практикуют интегрированное обучение. Что сложнее всего в работе с детьми с особенностями психофизического развития?

– Мне кажется, это работа с родителями. Всегда родители таких детей ранимые очень. Им нужны помощь и поддержка.

– У нас очень грамотные учителя-дефектологи. Мы проводим обучающие семинары по работе с особенными детками для других учителей, не дефектологов, – подсказывает заместитель директора по учебной работе начальных классов Татьяна Новикова, по специальности тоже дефектолог.

– Родителям мы объясняем, что интеграция – это благо. В том числе и потому, что позволяет не 30 детям учиться в одном классе, а 20, – продолжает Татьяна Редько.

За два года работы здесь директор вспомнила лишь один случай, когда мама передумала отдавать своего ребенка в интегрированный класс.

Татьяна Николаевна с удовольствием говорила о работе своих заместителей и учителей, начала еще в нашем телефонном разговоре. И родители, и учителя сразу ощутили это особое отношение, когда директор лично стала проводить линейки, лично наставлять и вручать грамоты ученикам. Торжественно отмечать заслуги учителей. Как в шутку говорит Татьяна Редько, «творчество радиоактивно». Учителя, видя неугомонность директора, понимают, что по-другому не бывает.

– У нас много мальчиков, есть два класса, где лишь 1-2 девочки. Хотели бы открыть для наших мальчиков, и родители это приветствуют, кадетские классы, – продолжает о перспективах Татьяна Николаевна. – Планируем развивать эстетическую направленность в начальной школе, а именно театр – растить своих звездочек. В этом году у нас дети в группах продленного дня на Новый год показывали свои мини-спектакли, и это уже можно назвать мини-театром. Родители сами костюмы шили – это объединяет. Спортзал у нас открыт для детей до 9 вечера, у нас 4 теннисных стола – на всех перерывах играют. Традиции должны рождаться. Самой простой  – фотографироваться на крыльце школы – тут не было! Мы уже ее зародили. Хотелось бы, чтобы дети бежали в школу. Это действительно мое кредо.

И если в один вечер, узнав о закрытии школы, узнав не от своих учителей, а от знакомых из соседних школ, может собраться больше 50 родителей, чтобы написать обращения и собрать подписи в поддержку родной 206-й… Если второклашки со слезами обещают сами пойти просить за школу… Если 11-классники говорят Татьяне Николаевне, что она лучший директор, который был в этой школе… Значит, 25-летие средней школы № 206 в будущем учебном году отметят с особым трепетом. Кстати, совпадет с 35-летием директора в статусе педагога.

Юлия ЛАВРЕНКОВА

Фото автора