Уйти нельзя остаться

В полутёмном пустынном коридоре интерната замечаю худенькую старушку. Стоит у стенки, опёршись на тросточку. Могла пройти мимо и не заметить её, если бы, шаркая шлёпанцами, к ней не подошёл один из постояльцев, престарелый уже мужчина.
— Чево тута стоишь-то? – полюбопытствовал он.
— Почтальона надобно, – тихо ответила старушка, пристально глядя куда-то мимо старика.
— Ково? – переспросил тот.
— Почтальона. Письмо вот от сына жду, – уже более уверенно сказала она.
Дак поздно уж. Завтра с утра и жди, – посоветовал дед .
— А я с утра и жду, – не вникнув добром в слова старика, откликнулась та.
— Ежели сдал сын сюды, в тако место, мать родную – дак и не жди от него ни привета, ни помощи какой… Он-то, что, один у тебя? Где он?
— Так с работы его не пущают.
— Тьфу ты, ненормальная! – отходя, в сердцах ругнулся старик. – Ой, и каких только здеся людей нету, всяких хватает…
— А ты что, — поравнявшись со мной, спросил он, — бабушку аль дедушку пришла в интернат оформлять?
— Мне в комнату №303, — почему-то смутившись, ответила я…
Тадеушу Иосифовичу было 46 лет, когда он поселился в здешнем доме-интернате. Как говорит он сам, судьба сыграла с ним злую шутку.
В конце 80-х годов, когда только начинало создаваться Белорусское общество инвалидов, ему захотелось быть поближе к центру событий. Ведь члены инициативной группы жили тогда в Минске. К этому времени личная жизнь у Тадеуша Иосифовича не заладилась. Со своей женой он познакомился в костно-туберкулёзном санатории в Речице. У Тадеуша Иосифовича – врождённый костный туберкулёз позвоночника. Передвигался он тогда хоть и с тросточкой, но самостоятельно. У Марии тоже были проблемы с позвоночником. Решили пожениться, чтобы, как говорится, и в беде, и в радости быть вместе. Своего жилья у Тадеуша не было. А Марии, как дочери погибшего фронтовика Великой Отечественной войны, выделили в Слониме однокомнатную «хрущёвку». Но с рождением сына Мария наотрез отказалась жить с Тадеушем. Мол, не в силах она за ребёнком и им, инвалидом, ухаживать. Тогда и решил он податься в дом-интернат. Позвонил в Минск председателю ЦП ОО «БелОИ» Николаю Игнатьевичу Колбаско. Помогите, говорит, устроиться в столичный дом-интернат, чтобы поближе быть к обществу.

В то время таких проблем с устройством в дом-интернат не было. Собрал Тадеуш Иосифович свой небогатый скарб и прибыл в столицу. Напомним, что на тот момент было ему всего 46 лет.
В комнате у Тадеуша Иосифовича есть всё необходимое для жизни — телевизор, холодильник, чистое постельное бельё. От пенсии, которое государство высчитывает у него за содержание в интернате, остаётся 52 тысячи рублей. На эти деньги он может позволить купить себе совсем немного.
— Сын навещает? – спрашиваю.
— Жена умерла. У сына свои дела. Да и зачем я ему нужен такой, больной и старый?
Тадеуш Иосифович ни на что не жалуется. Сейчас он уже смирился с мыслью, что ему никогда не удастся покинуть стены дома-интерната. А раньше…
— Куда только я не писал, — сетует он, — куда не ходил и не обращался. Не хотел верить в то, что обратной дороги нет. Как же так? Ведь человек волен сам выбирать, где ему жить.
А приглянулся ему специальный дом для ветеранов, престарелых и инвалидов №1, который расположен в Минске на проспекте Рокоссовского, 50. Этот жилой комплекс построен по индивидуальному проекту. Состоит из двух корпусов: административного трехэтажного и жилого семиэтажного на 185 однокомнатных квартир. При доме этом есть и аптека, и магазин, и мастерские по ремонту одежды, обуви. А главное, по словам Тадеуша Иосифовича, обстановка там домашняя, а не интернатская. Но переселиться туда ему так и не удалось.
Вера Владимировна Лейковская, нынешний директор дома-интерната, в котором до сих пор проживает Тадеуш Мороз, в прошлом возглавляла этот самый специальный дом. К ней лично Тадеуш Иосифович со своей просьбой обращался не раз.
— Право поселения в специальный дом для ветеранов, престарелых и инвалидов №1 – говорит она, — имеют граждане,   достигшие: женщины — 55 лет, мужчины — 60 лет, а также инвалиды 1 и 2 групп, сохранившие полную или частичную способность к самообслуживанию, состоящие в администрации по месту жительства на учете нуждающихся в улучшении жилищных условий.
Вера Владимировна не может сказать точно, почему на протяжении всех этих лет ему в этом отказывали. Ведь решение на основании поданного ходатайства принимают в Мингорисполкоме, там же выдают и путёвку на заселение. Возможно, говорит она, у Тадеуша Иосифовича не было достаточно средств на проживание в этом доме. Ведь там за всё пришлось бы платить самому. К тому же, необходимы деньги и на покупку мебели, бытовой техники. Да и вызывать врача придётся самому. Ещё одно из условий, на которое указала Вера Владимировна, это то, что необходимо стоять на учете нуждающихся в улучшении жилищных условий. У Тадеуша Мороза таковых никогда не было.
— Интернат — не тюрьма, — уверяет Вера Владимировна. — Совсем недавно семейная пара переселилась в специальной дом. Стоят в очереди еще четыре пары.
Назад шла тем же путем. Гулкие шаги эхом отдавались в пустынном коридоре.
— Зачем приходила? — спрашивала я сама себя. – Ведь в судьбе Тадеуша Мороза всё остаётся по-прежнему.
У стены в коридоре стояла та самая старушка. Поравнявшись с ней, встретила и любознательного дедушку.
– Ты вот чё, мать…, — говорил он старушке, — Поди-ка, отдохни. А завтра я сам приведу к тебе этого самово почтальона. Никуды он от нас не денется! Поди…
Старушка глянула на него обнадёженными, благодарными глазами и засеменила к себе в комнату, то и дело тихонько постукивая тросточкой.
Проводив её долгим взглядом, дедушка чуть слышно сказал:
– А ты верь, мать! Верь! Верой жив человек…
Уйти нельзя остаться.
Жанна ВЛАСОВА
Фото автора