Подходы новые. А результаты?

Вопрос о снятии трудовых рекомендаций для людей с инвалидностью назрел давно. Ведь что получалось на практике: при установлении инвалидности специалисты медико-реабилитационной экспертной комиссии (МРЭК) «прописывали» пациенту профессии, по которым человек с данным диагнозом мог работать. В индивидуальной программе трудовой реабилитации обычно писали от 2-3 до 10 профессий. А если инвалид находил, к примеру, одиннадцатую или двенадцатую, которая его устраивала, но которая не была прописана в заключении, трудоустроиться он все равно не мог. Необходимо было снова проходить медкомиссию в своей поликлинике, затем МРЭК. И даже с получением необходимых рекомендаций мытарства инвалида не заканчивались, поскольку на все выше изложенное необходимо было время, и желанная вакансия при этом уплывала. Какой работодатель согласится ждать сотрудника, да еще инвалида, несколько недель, а то и больше?!

О том, что в Беларуси будут пересмотрены принципы выдачи трудовых рекомендаций для инвалидов, около месяца назад сообщила министр труда и социальной защиты Марианна Щеткина:

– Для рассмотрения возможных подходов к решению проблем, связанных с профессиональным ограничением инвалидов, Минтруда и соцзащиты и Минздрав реализуют пилотный проект по отработке взаимодействия между медико-реабилитационной экспертной комиссией (МРЭК), осуществляющей оценку возможности профессиональной и трудовой реабилитации инвалида, и органами по труду, занятости и соцзащите, оказывающими содействие в трудоустройстве инвалидам. Проект осуществляется на базе отдела трудоустройства «Заводской» управления занятости населения комитета по труду, занятости и социальной защите Мингорисполкома.

По результатам проекта будут выработаны новые подходы к выдаче трудовых рекомендаций людям, имеющим ограничения по состоянию здоровья.

Мы беседуем с главным врачом Минской городской МРЭК Анной Михайловной Шимко. Именно столичная медико-реабилитационная экспертная комиссия стала инициатором этого пилотного проекта. Конечно, совместно с сотрудниками  центра занятости Заводского района.

– Как вы знаете, сегодня для каждого инвалида разрабатывают индивидуальную программу реабилитации. Она состоит из трех составных частей – программ медицинской, профессиональной и социальной реабилитации. В разделе профессиональной реабилитации специалисты МРЭК прописывают трудовые рекомендации. А конкретнее, профессии, в которых человек с его нарушениями здоровья может работать.

Фактически инвалид может выбирать работу только из этого списка. При определении рекомендуемых профессий специалисты МРЭК учитывают, какая у человека основная специальность, профессиональные навыки, возраст, устанавливают некий доступный круг профессий, близких к образовательному уровню человека.

Но специалист МРЭК в эту программу реабилитации не может вписать все возможные профессии, – говорит Анна Михайловна. – Да и зачем ограничивать человека каким-то перечнем?! Может, человек в течение своей жизни освоил ряд дополнительных специальностей!

Мы захотели уйти от запретительных мер, сделать так, чтобы люди работали там, где они захотят, если это не ухудшает состояние здоровья и их заболевание не создает угрозу для окружающих. Если у человека есть приступы потери сознания, безусловно, его ни при каком желании нельзя допустить до вождения автобуса, но целый ряд других профессий ему может быть доступен.

– Расскажите, как все начиналось?

– 15 июля 2014 года вышел приказ Министерства здравоохранения совместно с Министерством труда и социальной защиты об организации этого пилотного проекта на нашей базе. Эксперимент проходил до 30 сентября, но по нашей инициативе, инициативе центра занятости, его продлили до 15 декабря.

Читатели, возможно, в курсе: признаем человека инвалидом, врачи дают ему трудовые рекомендации, пишем перечень профессий, по которым инвалид может работать. Перечень профессий у нас в республике огромный. Мы написали одно, а человек нашел что-то другое. И он потом к нам возвращается. Если он возвращается в течение трех месяцев со дня вынесения заключения МРЭК, изменить что-то легче. Потому что мы по старым документам имеем право откорректировать программу реабилитации и рассмотреть в той профессии, которую он нашел и которая не значится в его рекомендациях. Хуже, когда проходит свыше трех месяцев. Потому что состояние здоровья – это вещь динамичная. За эти 3-6 месяцев оно может измениться. Приходится оформлять новое направление на медико-социальную экспертизу. А экспертиза – это вещь затратная для медицины. И для пациента в том числе. Потому что ему опять надо пройти определенное обследование, осмотр специалистов. А для врачей, при сегодняшнем дефиците, написать направление на медико-социальную экспертизу – это очень трудоемкий процесс. И даже оформление его занимает достаточно много времени у врача.

Кстати, в этом я, ваш корреспондент, убедилась сама. Также имею группу инвалидности, и проходить врачебную комиссию доводилось не единожды. Направление на медико-социальную экспертизу больше похоже на толстенный талмуд. Хорошо, что в некоторых поликлиниках появились компьютерные базы – стало немного легче с оформлением документов. Но направление, а это как минимум три листа, надо писать только вручную. Кроме того, его надо тщательно проанализировать… Да и компьютеры есть еще не везде…

– Анна Михайловна, что же дает этот проект?

– Считаю, что пилотный проект, это хорошо, потому что в нем мы пишем только показанные и противопоказанные факторы в производственном процессе. Наниматель получил справку, посмотрел, что этому инвалиду противопоказано, и предлагает инвалиду перечень имеющихся вакансий у него на предприятии. (Мы сейчас говорим о том моменте, если инвалид до МРЭК, до получения инвалидности, работал). На предприятии есть вакансия, наниматель посмотрел, соответствует ли образование инвалида. Если подходит, пожалуйста, трудоустраивайтесь. Единственное условие – исключать неблагоприятные факторы в предстоящей работе. И к нам возвращаться не надо, и инвалиду намного меньше хождений по инстанциям.

– Что же получается – стало больше простора?

– Наниматели, наверное, еще не прониклись этой идеей, но мне кажется, и им хорошо. Недавно к нам обратились из одного крупного банка. Их работник (наш пациент с инвалидностью оказался из Заводского района) принес нанимателю справку без привычного перечня профессий. И представитель банка пришел за советом, как этого инвалида уволить? А пациент, столяр по профессии, предпенсионного возраста, – найти ему новую работу будет достаточно сложно. Разговор с нанимателем получился долгий – около часа. И в результате мы смогли убедить оставить его на той же работе, просто убрать некоторые моменты, противопоказанные инвалиду. Доплатив при этом второму сотруднику, чтобы он выполнял эти наиболее трудоемкие для инвалида операции – и все. Убедили и рассказали, что он не нарушает законодательство, оставив инвалида в той же профессии, или предложив что-то другое, что есть в наличии, чтобы этого инвалида трудоустроить.

– Значит, данный проект станет защищать права инвалида?

– Больше того, если наниматель захочет трудоустроить инвалида, то и у нанимателя также появится больше возможностей.

Естественно, такая же ситуация будет, если пациент придет в центр занятости, где находится какая-то новая вакансия, которой не было раньше на сайте. Его не надо будет к нам опять направлять. На месте посмотрели, образование позволяет – трудоустраивайтесь.

Мы считаем, что для инвалидов это очень хорошо. И отзывы у наших пациентов тоже хорошие.

– Например?

– Мы ведь не записываем примеры. Несколько ранее у меня был прием граждан. Мария Николаевна (фамилии не называю) обращалась по поводу трудовых рекомендаций, именно перечня профессий. Обратилась уже по прошествии четырех месяцев после получения группы инвалидности (у нее 3-я группа, также ей тогда был определен перечень возможных вакансий). И вот после обращения к нам мы направили ее в поликлинику для оформления нового направления на МРЭК.

Но человеку надо быстро все оформить. И вот здесь появляется новая проблема – наниматель долго ждать не будет. Пусть даже посыльной лист оформят за неделю – это самый лучший срок. А если 2-3 недели? Если наниматель согласился взять инвалида сегодня, это должно решаться за день, за два.

– И теперь люди, которые получают инвалидность, не должны сталкиваться с данной проблемой при трудоустройстве. А что посоветуете тем, кто вышел на группу раньше?

– Вот из Заводского района нам сообщили, что с августа по поводу трудовых рекомендаций ни ко мне, ни к заму, Светлане Алексеевне, никто не обращался. Не было ни одного вопроса.

Наверное, оценить пользу проекта и дать хорошие отзывы могут инвалиды, у которых второй-третий год инвалидности. Которые с этой проблемой раньше сталкивались, а сегодня как таковой проблемы не стало. А так как идут первичные пациенты, не знающие о существующих ранее ограничениях по перечню профессий, дать какую-то оценку они не могут.

– А как узнать результаты?

– Мы видим положительные результаты. Мы их оцениваем по уменьшению обращений по вопросам трудоустройства. Это положительный момент, но еще не показатель.

В центре занятости их пока еще не видят. Может быть, и видят, но им сложно оценить эту работу, потому что часть пациентов уходит на предприятия, часть сами ищут работу, ну и какая-то часть обращается в центр занятости. И у центра пока еще недостаточно материала, чтобы делать какие-то выводы.

А вот отзыв председателя комиссии, которая обслуживает Заводской район. Она больше всех работает по пилотному проекту.

– Хороший проект, – соглашается Юлия Васильевна Фомичева. – Люди довольны, потому что им проще трудоустраиваться, развязаны руки. Отзывы? Против никто ничего не говорил. Люди, когда удовлетворяет ситуация, больше к нам не обращаются. Но с центром занятости есть «непонятки». Они хотят, чтобы мы указывали профессии. Им это проще для адаптации, легче работать по старинке.

– Если раньше МРЭК сравнивали с «МРАКом», то наступило ли просветление?

– Мы работаем над своим имиджем (смеется). Понимаете, сравнивали с каким-то мраком, потому что, наверное, мало проводилось разъяснительной работы. Мы очень активно встречаемся с общественными организациями. Кто-то нас приглашает, сами напрашиваемся на встречи. Кто-то идет на контакт, кто-то не идет. И разъясняем: что мы можем, что не можем. Раньше инвалиды все свои проблемы пытались свалить на МРЭК.  Мы работаем над своим профессионализмом. Совершенной, законодательной базы еще ни в одной стране мира нет. Все равно есть какие-то недочеты.

Вся наша работа направлена на то, чтобы облегчить условия для трудоустройства инвалидов. К нам обратились из одной  общественной организации за помощью создании коллективного центра, который должен находиться в одном из банков. Они попросили найти инвалидов, согласных работать там. Условия для работы хорошие – можно работать дома, дадут компьютер, обучат. И что вы думаете? Мы с трудом находим инвалидов, которые соглашаются работать. Я не подозревала, что она настолько существенна, эта проблема. Центры занятости говорили, но мы с этим столкнулись впервые.

– Получается, долгое время растили иждивенцев?!

– То, что иждивенцы есть, понятно. И мы с этим сталкиваемся. Просто не думали, что настолько выражена эта проблема. Вот он, пример, на наших глазах. Вот уже два месяца мы не можем помочь организации найти сотрудников. Представляете?!

* * *

Говоря о проблемах с реализацией права на труд, заместитель председателя Центрального правления ОО «БелОИ» Сергей Евгеньевич Дроздовский отметил, что при трудоустройстве через центры занятости людям с инвалидностью, как правило, предлагается работа без учета их индивидуальных потребностей, в принципе отсутствует информация о вакансиях именно для лиц с инвалидностью. Проблеме трудоустройства людей с инвалидностью в целом не хватает комплексного межведомственного подхода.

– Тут же самый главный принцип в чем? В чем их эксперимент? Вот раньше прописывались конкретные профессии. Предлагался перечень профессий, по которым можно было работать. Теперь врачи ограничений не снимают, но они не пишут перечень возможных профессий. Они пишут, что запрещено.

Но есть ряд профессий, я не могу сейчас перечислить все подряд, которые не требуют от человека медицинскую справку. То есть ты пришел, заявил и работай. А вот инвалид так не может. Инвалид должен принести справку и подтвердить, что он может работать по той же профессии, где в принципе справка не требуется. Тогда встает вопрос: если бы ты не был в статусе инвалида, то есть удостоверения, то и не будет основания тогда предъявить такое требование. Состояние здоровья – это состояние здоровья. Но если есть статуса инвалида, то тебе приходится выбирать: либо ты будешь более свободен в своем выборе, либо придется отказываться от инвалидности. Тогда получается так, государство говорит: я тебя ставлю в такое невыгодное положение – либо отказывайся от пенсии, от льгот и прочих вещей, либо действительно будь как любой другой гражданин. Но при этом же государство совершенно точно не учитывает ряд других обстоятельств, положение этого человека. Кажется, что вопрос узкий, касающийся только работы. А охватывает он всю жизнь человека. И вот человек стоит перед этим критическим выбором. Большинство просто соглашается, мол, пишите, что хотите, и пойду я. Но для некоторых людей это выливается в проблему.

С другой стороны, это воспитывает нанимателей. Приходят наниматели и говорят: дайте нам такого-то инвалида, чтобы у него в ИПР было написано, что он может работать дворником, и чтобы он не рыпался, не требовал большего. Т.е. наниматель хочет использовать МРЭК в качестве такой своеобразной клетки. С одной стороны, желание инвалида, с другой, он уже никуда не рыпнется. Теперь этого не будет.

Мы настаиваем, что нужно избавляться от всех ограничений. Да, действительно, нанимателю придется признать, что этот человек отвечает за свои поступки, за последствия. Он – взрослый человек, такой же гражданин, как и любой другой, и инвалидность здесь в принципе не важна. Он сам знает, как он может работать, если это приносит  вред. Например, ухудшить зрение, работая за компьютером, может как инвалид, так и не инвалид. Но инвалиду мы запрещаем, а не инвалиду – иди, порти. В чем тут разница? Разницы нет, на самом деле.

Минская городская МРЭК, считаю, в этом вопросе более позитивна. И пилотный проект, который ими осуществляется совместно с центром занятости Заводского района столицы, надо популяризировать и распространить на всю страну.

Многие не приветствуют этот эксперимент. Им  хочется сохранить все, как есть, не трогать ничего. А Минская МРЭК работает непосредственно с людьми,  и здесь пытаются решить проблему обоюдно.

Считаю, что всем необходимо усовершенствовать взаимоотношения с пациентами. Не с бумажками, а именно с пациентами.

Будем надеяться, что результат не заставит ждать.

Лилия ЗИЗИКО