На краю

Это письмо по электронной почте прислала Д.Я. Кромова, если проще, Дина Яковлевна. Ей 64 года, у нее серьезное заболевание с детства. Писала она в основном про свою судьбу, надо сказать, не очень ласковую к ней. Поэтому мне пришлось ей перезвонить и записать ее рассказ на диктофон. Это касалось условий жизни, ее самой и ее брата, тоже инвалида. Потому что они оба страдают серьезными болезнями, передвигаются в инвалидных колясках. Письмо я буду цитировать, а в промежутках рассказывать, как они живут на самом деле. Но перед тем, как прислать это письмо, Дина Яковлевна позвонила в редакцию. Это был крик о помощи. Соцработник, который приходил к ним домой, уволился. Другого же местный ТЦСОН направлять отказывается. Как быть инвалидам-колясочникам в хате без удобств, когда зима на пороге! Кому принести дров, воды из колодца, продуктов из магазина?

* * *

Начнем с письма Дины Яковлевны.

«Дорогая редакция газеты «Вместе!». Вам пишет Д.Я. Кромова, ваша давняя почитательница газеты, я выписывала еще «Нашу долю», а также теперь «Вместе!». Хочу рассказать о всей своей жизни.

Инвалидом стала в 3 года, после перенесенного менингоэнцефалита: меня болезнь сразила на всю жизнь. Моя мама (памятник ей при жизни нужно поставить) тянула нас, как только могла, и уделяла больше внимания мне. Она писала в Министерство здравоохранения, чтобы меня обследовали. Возила в Смоленск, в Москву раза четыре, стучалась во все двери. Свозила в Ригу, где мне сделали две операции на ногах, а потом возили меня на реабилитацию, а потом в санаторий в Литве и Латвии «Лесная дача», это там, где Юрмала, взморье и Балтийское море. И вот родители все-таки крепко поставили на ноги…»

* * *

Деревня Новый Двор расположена в Верхнедвинском районе, можно сказать, на северном краю белорусской земли. Дальше уже только Латвия, входящая в Европейский Союз. Типичная заграница. Сейчас я думаю, что маленькая Дина Кромова в наше время не могла бы рассчитывать на Ригу, прибалтийские санатории и реабилитационные центры. Теперь все это обходится в кругленькие суммы в евро. Да и пустили бы ее туда?

В Новом Дворе теперь живут очень земными проблемами. Например, дрова. Машину дров Дина Яковлевна покупает за 500 тысяч рублей. Что интересно, дрова привозят непилеными и неколотыми. Возникает новая проблема: дрова нужно распилить, порубить и сложить в поленницы. Вы думаете, в Новом Дворе найдется некий святой, который все это сделает бесплатно?

Дина Яковлевна нанимает людей. В деревне всегда найдется пара-тройка граждан, у которых много свободного времени, но крайне мало денег. Короче говоря, Дина Яковлевна нанимает этих люмпенов, и они все сделают в лучшем виде. Для хозяйки это обходится примерно в 2 млн рублей при пенсии в 2 млн 300 тысяч. У брата-инвалида пенсия такая же. Выход один: приходится откладывать деньги каждый месяц, в чем-то отказывая себе.

Отдельная тема – топка печек. Дина Яковлевна кое-как может притянуть, сидя в коляске, охапку дров и протопить печь. Но все же ей это тяжело. Не надо забывать, что она инвалид. А если отдельно платить за топку? Никакой пенсии не хватит…

* * *

Продолжаем электронное письмо Дины Яковлевны.

«И снова мамочка пишет в министерство и просит, чтобы дали протекцию на мое обучение, т.к. я закончила дома 3 класса, надо было учиться дальше, и мне предложили Осиповичскую школу-интернат. И я поехала, хоть до нее было 500 километров. Я ездила с отцом, и училась, и лечилась. Все было отлично, я провела в школе 1964-1971 годы. Кстати, 2014 год был юбилейный, школе исполнилось 50 лет. И вот я закончила 7 классов, точнее, 9 классов, т.к. меня отправили в 3 класс. Я очень благодарна учителям, воспитателям, медсестрам за то, что лепили из нас «человеков».

В 1971 году я закончила свою учебу, приехала домой, была рада и мечтала о работе библиотекаря – надо было техникум кончать. А тут сестра из Витебска приехала, она поступила в мединститут. А еще братика в школу надо было собирать, и вот я решила, что обойдусь тем, что Бог пошлет, а там будь что будет.

Но тут случилось страшное горе – у нас утонул наш братик-второклассник. Это был удар для нас. А второй брат, инвалид, остался жить – они двойняшки, с 62-го года, вот уже 53 года прожил. Бывало, не сплю и слышу, что мать плачет. Не дай Бог услышать кому плач матери.

А брат-инвалид родился с родовой травмой, половина головки синяя, на пятый день он закричал, а потом весь пожелтел. Рос он, как растение, не дождались мы от него ни слова. А потом мама как-то вынесла и посадила его в кроватке. И он потихоньку начал разбираться в ложках и вилках, научился есть и пить, обслуживать себя. А после посадили его в коляску, и он поехал. Вот так и живем…»

* * *

Продолжим телефонный разговор с Диной Яковлевной.

Дом у Кромовых не очень большой. Водопровода, естественно, нет. Воду берут в колодце. Представили, как инвалид-колясочник таскает воду из колодца? Но другого выхода нет. Когда приезжает дочка, то помогает она. Еще сразу идет в магазин – делать запас продуктов. Но ей ведь учиться надо. Соседи их дом обходят стороной. Никто не заходит, не помогает.

– Мы живем, как на острове, – подводит невеселый итог Дина Яковлевна.

О том, что их деревню посетили представители местной власти вместе с работниками территориального центра социального обслуживания населения, Дина Яковлевна впервые услышала от меня. Лично к ней никто не заходил. Правда, приезжали соцработники, проверяли, не живет ли кто у Кромовой посторонний. Да, заходила также председатель сельсовета. Побыла и ушла. Так сказать, визит вежливости.

О местных жителях Дина Яковлевна высказалась кратко: они живут для себя.

– Почти у каждого машина, свои дела и расчеты. А вы живите, как хотите, – печально говорит Дина Яковлевна.

* * *

«В 1975 году я нашла себе работу в детском саду, прачкой. Отработав 4 года, обратилась в райсобес, где мне отказали в увеличении моего пособия, я же получала 16 рублей. А я думала, что мне дадут 70 рублей. Мне пришлось ехать в Минск, Витебск, даже в Москву, в институт Бурденко, чтобы мне дали справку, что могу работать. А профессор Н.Я. Васин, узнав, что я замужем и родила здоровенькую дочку, встал и расцеловал меня. После он дал справку о том, что я могу работать на электроприборах. Я лежала у них на обследовании у В.И. Раца в 1969 году.

Ну а Жерносеку из райсобеса было нечего делать, как выписать мне большее пособие – 70 рублей. А Петр у нас получил 50 рублей после моего визита в Минск – я там хорошо поплакала. И так мы пережили 79-й год, на пороге 80-й, Олимпиада…»

* * *

Новый Двор находится всего в 6 километрах от райцентра. Один раз в неделю приходит автобус. А как же в другие дни? Да как хотите. У большинства ведь машины есть, так? Ну, вот и ездите. Магазин в деревне все-таки есть.

– У нас хорошая больница была, – продолжает Дина Яковлевна. – Но там одни старые врачи, молодым дороги не дают.

Тут я рассказчицу должен слегка поправить. Во-первых, какой молодой врач поедет работать в глухомань? Открещиваются любыми способами. Во-вторых, местные врачи, думаю, в большинстве уже на пенсии. Выходит, и пенсия идет, и зарплата. Кто же откажется от такого?

В Новом Дворе даже аптека есть. Правда, она не работает. Работающая аптека есть в Борковичах. Но как туда доехать инвалиду? На одни сборы день уйдет, не меньше.

Без лекарств Дина Яковлевна жить не может. И стариков в деревне хватает. Им аптека тоже позарез нужна. Всем миром ищут человека, который бы согласился съездить. Не задаром, конечно. Так выходят из положения.

– Я себе уже давно ничего не покупала, – жалуется Дина Яковлевна. А что делать? Почти все деньги уходят на обслугу дома…

Соцработники приезжали, предупредили: ты собирай все квитанции, чеки и сдавай нам. Относительно оплаты, правда, не говорили ничего. Звучит, как анекдот. Какой наемный работник даст такую квитанцию? Чтобы все знали, сколько он получает?

За покраску какой-то части дома Дина Яковлевна отдала 1,5 млн рублей. Понятно, что эти деньги ей никто не вернул. Сельсовет, что ли? У него нет такой статьи расходов. Да и вообще, всем хорошо известно, как обстоят финансовые дела местных властей…

* * *

«Но мы не долго радовались, ровно до середины лета. 15 июля 1980 года заболела мамочка и в октябре умерла. И все это как обухом по голове. Вот тут я почувствовала, что земля у меня закачалась под ногами. И так, похоронив родного человека, у нас остались Яков Петрович Кураш, отец, 1911 года рождения, Петр Яковлевич, брат, 1962 года рождения, Светлана Яковлевна, 1968 года рождения, ну и я, 1951 года рождения, а также моя двухгодовалая дочка.

Супруг со мной не жил, у него были другие виды на жизнь семейную, вел разгульный образ жизни. А потом угодил и в места не столь отдаленные. У него и сожительница была уже, гулял мой муженек напропалую, без стыда и совести.

Вот она жизнь, или рок, или судьба такая, или даже не знаю, что это такое, но это – мое. Когда мама умирала, ей не было 54 года, а была похожа на 75-летнюю старушку. А умирать она не хотела. Часто она мне снилась, я плакала. Время приглушило эту боль, но все равно ничего не забывается. Папа тоже умер, но он жил последние три года у сестры в Полоцке, там и ушел из жизни на руках у моей дочки.

Внуку моему 17 лет, он студент Минского колледжа энергетиков, могу похвастать: он лучший ученик по баллам на всем втором курсе…»

Так заканчивает свое письмо Дина Яковлевна Кромова. Правда, вопросы все равно остаются. Их я задавал уже Владимиру Викторовичу Волнейко, директору Верхнедвинского ТЦСОН.

– По врачебным показаниям Кромовых мы не имеем права предоставлять им соцработника, – сказал он мне. По болезням своим они нам не подходят. Сейчас обдумываем вопрос с сиделкой, может, еще получится. Но за сиделку нужно больше платить. Вот не смогли встретиться с Беловым. Он у них был соцработником, а потом вышел на пенсию. Если Кромовы согласятся платить ему как сиделке, может, что-то и получится. Врачи написали в обоих заключениях, что Кромовы нуждаются или в постоянном уходе, или в оформлении в дом-интернат. Могли подыскать им сиделку, но когда последний раз с ними говорили, они категорически отказываются платить сиделке. Пробовать будем еще…

Пробуйте, Владимир Викторович, пробуйте. Есть такое подозрение, что все кончится домом-интернатом. Дина Яковлевна наотрез отказывается платить сиделке. Она верит, что, раз она передвигается в инвалидной коляске, живет в классическом, т.е. без удобств, деревенском доме, то имеет право на дополнительную бесплатную помощь государства. Что ж вы с ней сделаете? Ничего.

Насколько оптимистичным было окончание письма Дины Яковлевны, настолько невеселым было окончание разговора с директором ТЦСОН. Жизнь есть жизнь. У медали, как всегда, две стороны…

Сергей ШЕВЦОВ