Миранда

Перед вами толковый словарь Ольги Белецкой. Ольга уже смогла оставить свой талантливый отпечаток на страницах нашей газеты. В июле мы писали про открытие персональной выставки вышитых картин, которую организовала МГО ОО «БелОИ». Показалось, что этого мало для такого феноменального, сильного и яркого человека, как Ольга. В чем же кроется ее сила и загадка?

Помню, как еще на открытии выставки Ольга, наклонившись ко мне, произнесла: «Приходите ко мне домой, там есть на что посмотреть, уверяю вас». Вот тут мне и стало интересно, что за необыкновенная красота скрывается дома у мастерицы. Но еще больше меня привлекли манеры и колоритность Ольги, живость и острота ее слов.

Иконостас

– Тут у меня зима живет, – рука Ольги взмывает к одной из стен в гостиной. – А здесь натюрморты. А вот и моя любимая «Тихая ночь», ну правда хороша? Это место для морской темы, рядом любимая осень, дальше Европа, любимые мамины крымские пейзажи.

Ольга проводит экскурсию по ее так называемому иконостасу. Я только и успеваю, что поворачиваться на 360 градусов, внимательно слушать рассказчицу и восхищаться работами. Причем Ольга тщательно и кропотливо выбирает рамку к каждой картине, место, где она будет красоваться. Важно все: обои, свет, потолки… Чтобы картина влилась в общий интерьер дома.

Почти все мои работы с картин художников: Шишкин, Петров, Саркисов, Поленов, Рылов, Айвазовский. Лишь шесть раз я ничего не поменяла в готовых схемах, а так всегда влезаю и что-нибудь да переделываю.

Это мое рабочее кресло у окна, здесь раскладываю на столик цветовое ассорти ниток, включаю торшер и приступаю.

Мой мир

Я не могу жить в том мире, который открывается за моим окном, я не вписываюсь в него, поэтому у меня свой мир. Хожу медленно, шатаюсь – пьяная, говорят. Как-то раз упала, валяюсь в луже, а вокруг меня море народа сбежалось, смотрят, что-то говорят, но никто руки не подал. У нас же другого варианта нет: если человек упал, значит, пьяный.

Люди раньше были совершенно другие. Сейчас можно прожить всю жизнь в одном доме и не знать, кто у тебя за стенкой живет. А мне ничего не надо, абсолютно! Дайте мне вышивку, любимых животных, и все!

Кот Мартин и карликовая такса Лиза – самые верные друзья, в которых Ольга еще никогда не разочаровалась. «Им без разницы, какая я: кривая, косая, толстая. Они меня любят, а я их люблю».

Звуки

В детстве, помню, на Червенский рынок приезжали крестьяне и продавали птиц, и папа всегда покупал их. У нас дома шесть-семь клеток висело постоянно. Обязательно кенар, малиновки, щеглы, чижи… Не представляете, какой щебет, какие трели тут раздавались! Мы ухаживали за ними, кормили, а весной всех выпускали на улицу.

Кто я?

Когда меня спрашивают, кто я по национальности, говорю, что понятия не имею. Мама русская, папа украинец, бабушка белоруска, еще одна бабушка полька, я родилась в Литве. Кто я? Но живу всю жизнь в Беларуси, мне было четыре года, когда меня сюда привезли.

Однажды гостила у сына в Израиле, дни считала, когда я вернусь в свою унылую, ненастную, пусть заплеванную, но такую зеленую и любимую Беларусь. Когда самолет садился над нашими бескрайними лесами с уже пожелтевшими березами, я начала реветь. Когда же я вышла на трап, я уже ревела в голос. Я понимаю людей, которые целуют землю. И этот запах в аэропорту, настоянный на хвое и свежем воздухе, – хоть ты литрами пей!

Нельзя

В детстве нам категорически запрещали ходить на железнодорожные пути (родители Ольги работали железнодорожниками, – прим. авт.). Ага, щас! Красивенные паровозы, дым, звуки, а ты дома сиди!.. Мы носились по путям, в казаков-разбойников играли. Машинистам выдавали ветошь, чтобы руки замасленные вытирать. Они вытирали и выбрасывали, а мы подбирали эти красивые лоскуточки, отстирывали и шили куколкам платья. Раньше такие жестяные баночки были, в которые мама бутерброды клала. Я бутерброды доставала и прятала туда одежки самодельные для куколок.

А на крыше нашего дома в лапту играли! Наш дом и следующий сообщались подвалом: вбегали мы здесь, а выбегали в другом конце соседнего дома.

Перерождение

Когда побывала за гранью, когда пережила клиническую смерть, по-другому к миру относишься. Я заболела в 39 лет. В одну минуту я потеряла все: муж ушел, дети отвернулись, работу потеряла, здоровье потеряла, красоту свою тоже.

На фоне резкого падения иммунитета, считайте, что у меня герпес вылез в среднем мозгу, который отвечает за дыхание, глотание, зрение. Я занималась радиационной биохимией, работала с облученными животными, а остаточную радиацию никто не отменял…

Меня возили в институт нейрохирургии имени Бурденко, сказали, что в качестве эксперимента они могут взять меня на операцию, но давали 90%, что я не выживу. Нет, говорю, до свидания!

Один из крупных инфекционистов мне сказал: «Ольга, вы не должны были выжить, но вы выжили. Вы не должны были ходить, но вы научились ходить». Если бы не мама, я не выжила бы.

На работе лаборатория дружная у нас, наш начальник Давид Моисеевич отпускал каждый день одного сотрудника, который шел ко мне в больницу: переворачивал, чтобы пролежней не было, кормил, сидел со мной.

Осознать, что жизнь уже другая после болезни – очень тяжело. Когда я лежала полностью парализованная, я думала: «Вот я вылечусь, вот я встану, пойду в оперный театр!» И я встала, очухалась и пошла в театр. Три действия я рыдала от того, что могу снова быть среди людей, смотреть на сцену. Богу угодно было, чтобы я выжила. Я давно уже живу в долг, а долги надо отдавать…

Юмор

Когда меня спрашивают, к какой категории вы себя относите – оптимист или пессимист, всегда отвечаю: черный оптимист. Я всегда была веселенькая, довольненькая, но с каждым годом мой юмор становится чернее и циничнее. Да, я впечатлительный человек, но я с этим борюсь. Просто тоньше чувствую окружающий мир. Впечатлительности мне добавила моя болячка.

У меня соседка сверху живет, она столько раз меня заливала, что мы в конце концов подружились и каждый день друг к другу в гости ходим. А звучит это так: «Ты после шести ешь?» – «Нет, не ем». – «Так уже восемь, уже можно, приходи!»

Захожу в аптеку: «Мне что-нибудь от дурной головы». – «Вы не по адресу обратились». – «Ой, мне тройчатку, пожалуйста!»

Привычка

Когда мама умерла в 2011-м, я три с половиной месяца не могла прийти в себя, одна в пустой квартире. Я же всегда привыкла готовить на полк солдат, да я и сейчас не могу приготовить маленькую кастрюльку борща. Нет, начинаю с маленькой, когда все добавлю, переливаю в большую, это уже привычка.

А еще мне обязательно надо что-то делать руками. Я ведь много и хорошо вязала, украшала аппликациями подушки, шила, вышивала. Желание рукодельничать перло из меня всегда! Полтора месяца лежала в больнице, от скуки вырезала снежинки, на посту медсестры таскала бумагу и дочери снежинки передавала. Оказывается, дочка все их собрала, расклеила по альбому красивому и мне на день рождения подарила.

Скажу, что ни одна cнежинка из всей коллекции не повторяет узора.

Красота

Ольга из секции достает фотографию черноволосой красавицы.

Это мне 37 лет. Говорят, на Клару Лучко похожа.

Когда я приходила на родительское собрание к старшему сыну, меня выгоняли со словами: мы сестер на родительские собрания не допускаем. Приходилось паспорт брать. Или в техникуме к сыну подбегает однокурсник: у тебя сестра такая красивая, познакомь! Что ты, это мама моя, у нее трое детей!

Время

Хочу в 19-й век, к Тургеневу поближе. Часто вспоминаю, как летом в Гомель на гастроли приезжал театр, останавливалась труппа у моей бабушки. Поэтому все лето я сидела за сценой. Сколько себя помню, постоянно в оперу ходили, в филармонию, в театр. В антрактах раньше устраивали книжные развалы, любила подойти и рассматривать книги, листать, цепляться за какую-нибудь строчку…

За что обидно? «За то, что проливали свет на недостойный вас предмет» – фраза из «Собаки на сене». Так вот, мне обидно за то, что жизнь не сложилась. Если человек не может достигнуть твоего уровня, он всегда будет опускать тебя до своего. Надо прислушиваться к себе. Каждый человек вправе сам испортить свою жизнь.

Цветы

Пока поднималась по лестнице в квартиру Ольги, обратила внимание, что каждый этаж украшен цветами.

Это моя работа. Хочу, чтобы всюду была красота. Когда дача была, я выращивала лилии 35-ти сортов, тюльпаны, какие душе угодны!

Читатель, наверное, задается вопросом, почему заголовок к этому материалу выбран «Миранда»? Объясняю: «Миранда» – самый любимый сорт тюльпанов Ольги. Ярко-ярко красный, бархатный, распускается 56-ю пушистыми лепестками!

Беседовала Анна ЯКИМОВИЧ