Какое это счастье – видеть мир!

Недавно в очередной раз я побывала на Дальнем Востоке, где в Хабаровске два года назад ушел из жизни мой сын, а теперь живет его семья. Вернувшись в Брест, мне казалось, что я, проехав туда и обратно через весь Советский Союз, увидела полмира. Какое это счастье!

Особенно радостно было видеть из окна вагона бегущие навстречу города и села, горные хребты и голубые озера, наших радушных братьев-россиян, а также ветеранов с орденами, защищавших в годы военного лихолетья родное Отечество.

Лучше один раз увидеть, чем тысячу раз услышать – гласит бурятская поговорка. И это так. Особенно прекрасным и неповторимым предстает окружающий нас мир в моем почтенном возрасте. А мне уже почти 85!..

К таким долгожителям до последнего времени относился и ветеран войны Михаил Григоренко…

Он уже счастлив потому, что родился в мае, когда цвели сады, ярко светило солнце. Это случилось 15 мая 1921 года, за два десятка лет до начала военного лихолетья. Именно в эти молодые годы он успел увидеть своими глазами в родной Винницкой области, на Украине, очень многое. И свою первую учительницу Варвару Ивановну в первом классе, и родную школу и многих трудолюбивых сельчан в довоенной деревне.

В первые годы Великой Отечественной войны молодой красноармеец командовал ротой. Вместе со своими боевыми товарищами освобождал Брянск, Тулу, Ясную Поляну, знаменитую на весь мир, где творил Лев Толстой свои бессмертные произведения.

Потом была Беларусь. А это такие города, как Добруш, Гомель, Бобруйск, при освобождении которого Михаил Григоренко был тяжело ранен в голову. Впервые в жизни в его глазах помутнело, казалось, что он больше никогда не увидит знакомых боевых товарищей и командиров, фронтовых дорог к Победе.

Четыре дня пролежал в полевом прифронтовом госпитале, откуда сбежал на фронт, уже потом, после войны, он вспоминал:

− Я не мог отлеживаться, когда братская Беларусь истекала кровью, а ее земля стонала под раненными и убитыми в боях солдатами. Им, как и мне, было примерно 21-23 года. Всего-то. Командовал я тогда пехотной ротой. Все на ногах и на ногах, и это поле, и кустарник, и болото…

Михаил Григоренко сам передавал радиограмму Клименту Ворошилову о состоянии боевых действий на фронте, поскольку в тот жаркий день боя радист был убит. Аппарат тем временем продолжал передавать сигналы. В самый разгар бомбежки был ранен в щеку и он, Михаил Григоренко, но обиднее всего то, что при этом был поврежден левый глаз. Однако этому командир не придавал особого значения и продолжал командовать ротой. Потом он уже говорил: «Кутузов с одним глазом воевал, а я чем хуже? И моложе к тому же». Очень уж не хотелось ему, чтобы солдаты посчитали его слепым. Ведь многие сослуживцы знали, что их командир участвовал в боях под Москвой, получил за смелость боевую награду, вместе с красноармейцами ликовал, когда враг был разгромлен. А ведь до Москвы оставалось-то совсем немного – всего 18-20 километров, не больше.

Немецко-фашистские оккупанты планировали устроить парад на Красной площади, а Сталина повесить. К началу операции «Тайфун» противник сосредоточил аж 77 дивизий, а это больше двух миллионов человек. Таким образом, враг превосходил наши силы в артиллерии и минометах более чем в четыре раза. В танках – 2,2 раза, в самолетах – в 12.

Над Москвой нависла очень опасная угроза. А поэтому советским правительством было принято решение о строительстве на подступах к столице двадцатикилометровых оборонительных сооружений. На них ежесуточно трудились 450 тысяч москвичей; это в основном женщины и подростки (взрослые мужчины были мобилизованы). Было сформировано 25 дивизий воинов-добровольцев, готовых до последней капли крови защищать родное Отечество. Люди гибли от непосильной работы, от недоедания, а также от недосыпания и холода.

Вокруг Москвы земля содрогалась. Наши войска несли невосполнимые потери в живой силе. Обороняться было практически нечем – это винтовка со штыком. И все. Над городом в черноте неба зависали огромные дирижабли, защищавшие Москву от бомбежки. Надев штык на винтовку, солдаты с криком «ура» бежали на поле боя. Все это своими глазами видел Михаил Григоренко, а поэтому его воспоминания всегда были интересны и правдивы, и, к тому же, рассказывал он с азартом, как будто это происходило вчера.

С боевыми товарищами подполковник Михаил Григоренко освобождал и наш город Брест. Награжден многочисленными орденами и медалями, он почетный ветеран войны и труда, как говорится, Человек с большой буквы, с которым было интересно общаться и ветеранам, и нашей молодежи.

Однажды я спросила у него:

− Расскажите, пожалуйста, как сложилась ваша жизнь после войны, на гражданке. Есть ли у Вас семья, дети и внуки?..

− Если говорить откровенно, – сразу же заинтриговал меня Михаил Иванович, − я любил всего лишь один раз и на всю жизнь. Эта была медсестра из госпиталя. Мне уже скоро 90, но я ее не могу забыть до сих пор. Ей было 19, не больше, а мне 23. Ее звали Софьей. Она была замечательная девушка. Я почти не видел ее отдыхающей. Ей приходилось быть все время на ногах, спасая раненых солдат. Однажды попросил ее уделить мне минутку внимания. Я даже не знал, с чего начать разговор. Поэтому мы переплели пальцы рук и молчали. И всего лишь…

– Она погибла. А женился я после войны через десять лет в нашем Бресте. Вместе со своей половинкой Марией Петровной я прожил 16 лет. Детей у нас, к сожалению, не было. Женился во второй раз на брестчанке моложе меня на два десятка лет. Так впервые у нас появилась сначала любимая доченька, а потом, через семь лет, и сын Сережа…

Умер Михаил Иванович весной в апреле 2013 года, в достойном возрасте. Ему было 92.

Хорошо зная о том, что после войны он видел только на один глаз, да только об этом мало кому рассказывал, могу с полной ответственностью сказать: прожил ветеран-патриот очень трудную, но достойную жизнь. Она может (и должна!) служить примером для нашего молодого поколения.

Мария КОРЖОВА,

инвалид 2-й группы по зрению, Пинск