Хотели как лучше…

20 июня мне пришлось принимать участие в печальном мероприятии – похоронах 65-летнего соседа Николая (имя изменено по этическим соображениям), в свидетельстве о смерти которого (№ 4006 от 19.06.2020) в пункте 9 «Прочие важные состояния, сопутствующие смерти, но не связанные с болезнью или патологическим состоянием, приведшим к ней …» значится коронавирусная инфекция. Учитывая, что при указании диагноза «коронавирусная инфекция» не указан ее код по МКБ-10, Николай не будет считаться лицом, умершим в результате COVID-19, и его смерть, вероятно, не войдет в статистику жертв пандемии. Лично я с этим не согласна. Предлагаю разобраться.

С 2014 года Николай вначале имел 3-ю группу инвалидности, затем – 2-ю. Одним из основных заболеваний, приведших к ухудшению состояния здоровья, значилась хроническая обструктивная болезнь легких (ХОБЛ). Со временем здоровье Николая, несмотря на проводимое лечение, ухудшилось. Сосед не выходил на улицу, передвигался только по квартире.
В мае нынешнего года Николаю стало совсем плохо: началась сильнейшая одышка, которая не снималась бронхолитиками. В пятницу утром, 22 мая жена вызвала для Николая участкового врача общей практики. Врач сразу же измерила сатурацию кислорода у соседа. Она составляла 65%. После этого врач, выписав талон-направление на госпитализацию № 75308 без даты (на талоне имеется штамп УЗ «5-ая ГКП» г.Минска), вызвала для больного не реанимобиль, а так называемую «перевозку» – машину для доставки пациента в больницу для плановой госпитализации. Время прибытия «перевозки» может составлять до 2-х часов.

Не дождавшись «перевозки» и улучшения состоянии больного, врач ушла. При этом согласно пункта 6 Рекомендаций об организации оказания медицинской помощи пациентам с инфекцией COVID-19, утвержденных приказом Минздрава Беларуси № 488 от 24. 04. 2020 (далее – Приказ Минздрава № 488), пациенты с сатурацией менее 85%, подлежат немедленному направлению в отделения анестезиологии и реанимации без помещения в общесоматическое отделение.

Но, похоже, врач об этом не вспомнила, учитывая то, что у Николая на тот момент не было COVID-19. Поскольку я лично присутствовала при врачебном осмотре Николая и осталась дожидаться скорой помощи, то спустя час набрала «103» и поинтересовалась, почему нет скорой. Мне ответили, что участковая вызвала «перевозку», значит, вызов не срочный.
Впрочем, через минут 15-20 «перевозка» приехала. В экипаже машины врача не было. Девушка-фельдшер не обладала нужными полномочиями для того, чтобы позвонить в УЗ «6-ая ГКБ г. Минска», куда планировалось везти Николая, и уведомить приемное отделение больницы о необходимости готовить реанимационную бригаду. Жене Николая разрешили сопровождать мужа. Я поехала следом вместе с дочерью соседа.

Когда я пришла в приемное отделение терапевтического корпуса, то увидела, что жена Николая не знает, что делать, а больного после взятия анализов направили на рентген. Своим ходом, без сопровождения санитарки. Бросилась искать коляску. Подходящих не было. Только после того, как пообещала, что в понедельник пожалуюсь главному врачу больницы (рабочий день уже закончился), санитарка привезла подходящую коляску и появился медик с прибором для измерения сатурации кислорода. Когда Николая доставили в отделение пульмонологии, ему сразу начали оказывать необходимую медицинскую помощь.

При поступлении в стационар у Николая был взят мазок ПЦР на COVID-19 (№ 36493 от 23. 05. 2020), который дал отрицательный результат. После госпитализации Николая мы тоже сдали анализы на COVID-19. У обеих результат был отрицательным.

Перед выпиской, согласно записи в выписном эпикризе от 03. 06. 2020, у пациента был взят повторный мазок. В заключительном диагнозе Николая в эпикризе указано, что он является контактом первого уровня. В связи с этим не совсем понятно, как можно было выписать больного, имеющего тяжелую сопутствующую патологию и возраст старше 60 лет, без результатов ПЦР-диагностики?

3 июня 2020 года на машине СМП Николая привезли домой, вручив жене предписание, подписанное заведующим отделением, в котором лечился Николай, согласно которому пациент обязан был соблюдать режим самоизоляции в течение 14-и дней. Предписание отдали супруге, так как Николай с трудом передвигался.

На следующий день к Николаю пришла врач общей практики, но о результате ПЦР-диагностики на COVID-19, проведенной в стационаре, ничего не сообщила, так как в поликлинику результат не поступил.

Утром в субботу, 13 июня супруге Николая пришлось вызвать реанимационную бригаду, потому что муж начал задыхаться. Реаниматологи, с трудом «запустив» у больного сердце, увезли его в реанимацию УЗ «2-я ГКБ города Минска», где у Николая сразу же взяли экспресс-тест и ПЦР-анализ на COVID-19. Анализы дали положительный результат. Из клиники результат экспресс-теста передали в ЦГЭ. Но супруге соседа никто ни из больницы, ни из ЦГЭ не позвонил.

Только в понедельник племянница супруги Николая через знакомых выяснила, что тест на COVID-19 положительный. Позднее представители клиники подтвердили это. К сожалению, по непонятной причине в УЗ «5-ая ГКП» г. Минска до обеда в понедельник, 15. 06. 2020 (спустя двое суток после взятия ПЦР-анализа и экспресс-теста), данная информация не поступила.

Не зная, что Николай в реанимации, медики в этот день планировали протестировать его на антитела к COVID-19 как контакт первого уровня. Только благодаря помощи главного врача поликлиники у супруги Николая и его сына ближе к вечеру взяли мазки на COVID-19. У супруги тест оказался положительным, у сына – отрицательным. В настоящий момент супруга и сын Николая находятся на самоизоляции. Утром 19. 06. 2020 Николая не стало. Он находился в коме на ИВЛ в реанимации УЗ «2-ая ГКП г. Минска» почти неделю – с момента поступления в больницу до смерти.

В минувшую субботу Николая похоронили. Ни жена, ни сын не имели возможности попрощаться с ним. На этом историю можно было бы закончить, так как семья Николая не имеет претензий к реаниматологам УЗ «2-ая ГКБ г. Минска», сделавших все возможное в сложившейся ситуации.

Однако есть вопросы. Почему Николая, инвалида 2-ой группы, входящего в группу риска заражения COVID-19 из-за «букета» тяжелых хронических заболеваний, не долечив, не дождавшись результатов ПРЦ-диагностики, отправили домой на долечивание как контакт первого уровня? Почему сотрудники ЦГЭ, которой УЗ «6-ая ГКБ г. Минска» должно было передать результаты анализа для принятия дальнейших мер и уведомления поликлиники по месту жительства больного и семьи Николая о наличии у него COVID-19? Почему участковый врач, получив копию выписного эпикриза, не предприняла мер по розыску результатов анализа из УЗ «6-ая ГКБ г. Минска»? Почему после передачи результатов экспресс-теста на COVID-19 из УЗ «2-ая ГКБ г. Минска» в ЦГЭ никто не сообщил семье Николая о наличии проблемы?

Мария Осипова
Рисунок художника Королева.
Копии упомянутых в статье документов имеются в распоряжении редакции.