Чудом выжила, но осталась инвалидом. Виктория Лабода о том, как не падать духом

Виктория Лабода – яркая и энергичная девушка. Сложно даже представить, что десять лет назад жизнь Вики была на волоске: врачи не давали ей шанса на жизнь после серьезной травмы и отравления угарным газом. Девушка рассказала «Вместе!» о друзьях, хобби и реабилитации.
«Даже не надейтесь, жить она не будет»
– В коляске я оказалась после инцидента, случившегося в 2010 году, мне тогда было 17 лет. Я только закончила школу, вся жизнь должна была быть впереди. Но все сложилось иначе. Можно сказать, я оказалась ненужным свидетелем – не в том месте и не в то время. Мы с Димой были в гараже, когда туда проникли посторонние и стали бить моего друга. Я за него заступилась, подняла шум… Честно говоря, тот вечер сейчас помню очень плохо. Я не вернулась ночью домой. Мои родные не понимали, где я, звонили – телефон недоступен. Родители Димы тоже не знали, где мы можем быть, поэтому последующие поиски не дали никаких результатов. И только утром нас нашел отец Димы – в гараже, в машине. Дима был мертв, я же каким-то чудом выжила. Мне, можно сказать, повезло: меня закинули на заднее сидение вниз головой, что спасло меня. Машина была включена, после официально установили, что мы оба были отравлены угарным газом.

Милиция наше дело не стала рассматривать: списали на бытовой случай. Якобы сидели зимой в машине два подростка, включили печку, гараж закрыли, дыму идти было некуда, от этого и произошло отравление газом. Но ведь мы были избиты: меня дважды ударили по голове, шрамы до сих пор остались. У Димы вообще были побои, несовместимые с жизнью: переломаны почти все ребра, вогнуты вовнутрь.
Мой мозг полностью заблокировал воспоминания о том вечере. Но не только их: я фактически забыла, как ходить, поэтому оказалась в инвалидной коляске.
Сейчас я стала работать с психотерапевтом, потому что мне нужно восстановить эту информацию, а сама я это сделать не могу, хотя уже столько лет пытаюсь. Удары пришлись на двигательный центр в голове; это основные точки, которые отвечают за все движения организма. Это был первый удар по моей способности ходить. Второй – после этого инцидента я лежала в больнице четыре месяца без движения: у меня от угарного газа образовались тромбы под коленями, поэтому нельзя было делать ни массаж, ни ЛФК. Я лежала пластом, меня даже никто не поворачивал: речь шла о реанимации и очень тяжелом состоянии. Врачи прямо говорили маме и бабушке: «Она не выживет, даже не надейтесь».
Медикам казалось, что у меня нет никаких шансов. Соответственно, и уход в реанимации был практически нулевой: никто в нем не видел смысла. Когда мои родные подходили к заведующему отделением и спрашивали, какие лекарства мне нужны, возможно, стоит привезти что-то импортное, он отвечал: «А зачем?» Хотя в больнице были все подходящие капельницы, препараты – просто мне их не выписывали. Считали, что я не буду жить, значит нет в этом необходимости. И это даже несмотря на то, что у меня был молодой организм – я бы все равно справилась, выжила. Организм тогда задействовал резервные силы, запасы. Это было огромное стремление к жизни.
Мой официальный диагноз – черепно-мозговая травма и отравление угарным газом. Обычно меня кладут на лечение в госпиталь, в отделение неврологии, но мне это не совсем подходит для реабилитации. Конечно, там есть тренажерный зал, но я вынуждена заниматься сама, без присмотра. В отделение реабилитации, куда я скоро попаду, дела обстоят иначе: там со мной будет заниматься инструктор. Также врачи хотят подключить нейрохирурга, чтобы сделать полное обследование головы, МРТ спины: важно понять, с чем мы сейчас имеем дело. Большая часть мозга у меня отмерла. И получается, что та часть, которая уцелела, взяла на себя функции умерших клеток мозга. А так как этот кусочек маленький, я подозреваю, что в этом вся загвоздка: такой небольшой участок должен отвечать за всю мою жизнедеятельность, способности.
Вспомнить все
– Сейчас я активно занимаюсь своей реабилитацией. Со мной стал заниматься новый реабилитолог, который дает серьезные задания. Я должна прийти к тому, чтобы в день делать более 800 шагов по квартире. Также ежедневно нужно 800 раз приседать и столько же раз поднимать ноги на шведской стенке. Конечно же, качать пресс – но не так, как обычно: поднимаешь ноги на третью ступеньку шведской стенки, держишь руки в замке за головой и пытаешься оторвать плечи. Это так сложно! Я никогда не думала, что качать пресс настолько тяжело, но такая нагрузка для меня самая правильная.
За те десять лет, что я восстанавливаюсь после травмы, про какое-то образование или работу даже не задумывалась. Моя основная задача – поднять себя на ноги. В 2013 году я попала в «Майский цветок», в отделение для детей-инвалидов и молодых инвалидов: так как моя травма случилась в 17 лет, то меня причислили к инвалидам детства. Когда я пришла в центр, то ничего не умела делать, восстанавливалась в их тренажерной комнате. На тот момент я была фактически лежачей, но постепенно стали видны результаты моих усилий. Мне пришлось нарабатывать даже навык простого сидения! Также я училась говорить, читать, писать: все это делать я не умела. У меня случилась полная перезагрузка мозга. Стерли всю память, даже она ушла, я ничего не помнила.
/
Сейчас я могу ходить, но только там, где пространство закрытое. Нужны стены, чтобы я знала, что если меня поведет, я от них оттолкнусь и пойду дальше, за что-то смогу ухватиться рукой. Со мной занимается реабилитолог: нужно прокачать мышцы пресса, косые, поясничные, икроножные.
/
Мой первый реабилитолог дала мне хорошее медикаментозное лечение. Мы стали заказывать из Москвы специальные препараты, которые помогали восстанавливать клетки мозга, даже если те полностью вымерли. И те навыки, что нарабатываются в течение первого года после травмы, этот результат остается с человеком навсегда. Я научилась сидеть в первый год после трагедии, стоять; я уже не забуду, как это делается, мышцы и мозг зафиксировали навсегда. Но то, что нарабатывалось после, нужно периодически повторять, потому что мышцы это «забывают».
Мозг забыл, как двигать руками и ногами, как говорить. Пришлось учиться заново. Так как я лежала под аппаратом искусственной вентиляции легких, мозг даже забыл, как дышать – я делала это через трубку. Когда меня выписали из больницы после реанимации и я попала домой, увидела родные стены, то голова будто заработала. Стала минимально возвращаться память. Во многом я обязана своей бабушке, которая помогала во всем: без нее реабилитация не была бы такой успешной. Моей первой задачей после больницы стало возвращение навыка дыхания. Я должна была закрывать трубку пальцем и заставлять себя дышать носом. Потом бабушка стала показывать мне буквы, включать телевизор. Я даже не помнила знаменитостей, хотя до травмы часто смотрела «МузТВ». Тогда по каналу шла передача «Топ-модель по-американски с Тайрой Бэнкс», я просто смотрела на нее открыв рот, для меня это так было удивительно: это шоу меня очень впечатлило. По факту моя жизнь начиналась с нуля.
Сила характера
– Когда я оказалась в «Майском цветке», меня пригласили написать заявление в ОО «БелАПДИиМИ». Так я попала в «Гiд па жыццi» и постепенно стала находить друзей и разные активности. Про нас сняли фильм, начали проводить семинары, встречи. Мне в свое время это очень помогло для развития мозга, потому что я на длительный период полностью выпала из образовательной и трудовой сфер жизни.
Читать я стала много – книги буквально глотала. С утра до вечера лежала и читала, необходимо было чем-то напитать свой мозг. Он тогда был пустой: то, что учила в школе, знала от друзей – в один момент этого не стало. Да и ребята перестали со мной общаться после того инцидента. И это понятно: жизнь идет дальше, знакомые закончили школу, поступили в университет, обзавелись семьями, здесь уже не до старых друзей. Я осталась с собой и своими близкими. Ясное дело, что родные не могли уделять мне абсолютно все свое время, поэтому я многое находила в книгах. Стала читать литературу по психологии, активно заниматься своим подсознанием: мне хотелось заставить свой мозг работать, попытаться вспомнить тот самый вечер. Также стала знакомиться с религиозной литературой: мне хотелось во что-то верить. Вера в Бога также сыграла роль: мне кажется естественным, что я выжила в больнице не без помощи высших сил. Конечно, многие говорят, что это сила моего характера и сильное стремление к жизни, но думаю, что это не только благодаря этому. Что-то высшее вмешалось: мне нужно было остаться в живых.
/
Я настолько привыкла к своей новой жизни, что рассказываю о ней уже без волнения. Все, кто со мной сталкивается, всегда в шоке: как мне удалось справиться с такой ситуацией и выжить! Но ладно выжить, как удалось сохранить позитивный настрой и не озлобиться? А я и не знаю.
/
Друзья у меня появились в клубе «Поиск» на базе «Майского цветка». Мы часто собираемся, обсуждаем волнующие вопросы. Например, как можно решить проблемы безбарьерной среды, разнообразить нашу культурную жизнь, организовать интересные поездки. Мы как-то выбирались на пикник и ночевали в палатках – и это ребята на колясках! Было очень здорово. У меня появился новый круг общения и увлечения. Теперь я езжу в Центр инклюзивной культуры на занятия хореографией. Кстати, благодаря танцам я смогла себя раскрыть. И это только начало!
Александра Камко
Фото из архива героини
Комментарии
Авторизуйтесь для комментирования
С 1 декабря 2018 г. вступил в силу новый закон о СМИ. Теперь интернет-ресурсы Беларуси обязаны идентифицировать комментаторов с привязкой к номеру телефона. Пожалуйста, зарегистрируйте или войдите в Ваш персональный аккаунт на нашем сайте.