Путевка в жизнь. Из прошлой в настоящую
Мне кажется, совсем зря в прошлом веке вообще запретили старинное русское слово – приют. Тут понятно: после 1917 года старую жизнь отменили, начали строить новую. Она что-то не заладилась, то тут, то там начали возрождаться прошлые понятия, слова, явления. Оказалось, что никто не забыт и ничто не забыто. Вдруг слово «приют» опять стало востребованным. Когда я только планировал поездку в социально-педагогический центр Московского района столицы, в попутных разговорах слово «приют» мелькало несколько раз. Не с моей, кстати, стороны. Понимаю, так короче и понятней. Но так и гораздо точнее. Приют – от глагола приютить. Что еще объяснять?
Начнем с истории
Сам социально-педагогический центр Московского района возник в 2005 году. Хотя по зданию центра этого не скажешь: оно современно и функционально. Не отказался бы здесь жить. Правда, я не сирота при живых родителях, так что права не имею. Имею право и возможность только писать. Чем и пользуюсь.
Поскольку директор центра Т.П. Изотова проводила совещание со специалистами, весь разговор происходил с социальным психологом центра Оксаной Васильевной Почесуй. Что интересно, в глаза сразу бросилось ее неравнодушие, лучше сказать по-белорусски – апантанасць.
— Наша задача – оказать помощь тем детям, которые в силу некоторых причин, всем понятных, оказались вне зоны родительского внимания, вообще, вне семьи.
Дальше я буду излагать своими словами то, что мне рассказала Оксана Васильевна. Собственно, все началось с того, что в редакцию по почте было получено объявление с просьбой его опубликовать. В объявлении говорилось, что требуются приемные родители, просят обращаться также тех, кто хотел бы усыновить ребенка и т.д. Да, к сожалению, теперь требуются и приемные родители, не только дети. Вот, новое понятие эпохи – приемные родители…
Часто в современных семьях дети вынуждены жить с родителями, которые, мягко говоря, слишком увлекаются крепкими и не очень спиртными напитками. Говоря проще, пьют по-черному. Само собой, эта проблема порождает целую череду последующих, такая снежная лавина проблем. Она, эта проблема, засыпает-заваливает всех – и взрослых, и детей. Крайними всегда оказываются дети, они самые слабые. Поэтому и стали возникать социально-педагогические центры, как требование времени.
Пьянство, конечно, основная проблема, но только первая. За ней закономерно следуют другие: безработица, тунеядство, превращение вроде нормального человека почти в бомжа. Были нормальные папа и мама, дети их любили, ждали с работы, и вдруг родители стали какими-то потусторонними, не совсем понятными существами. Накормить, одеть, обуть ребенка, отправить его в школу, детсад и дождаться – этого они уже не могут и не хотят. Вместо привычной сказки на ночь – компания незнакомых дядь и теть, у которых свои сказки, чаще всего нецензурного содержания.
— Дети вынуждены жить в таких семьях, — продолжает свою печальную повесть Оксана Васильевна. – Но этого ведь нельзя допустить! Поэтому остается один путь: забирать ребенка в наш центр. А в последующем стараться помочь и ребенку, и его родителям восстановить свою семью, помочь им разрешить свои противоречия, обиды, проблемы. Собственно, это и есть наша задача: дать каждому возможность, в первую очередь детям, снова почувствовать себя человеком, помочь этим людям возродить семью. Достаточно дать им такую возможность. Потом они уже сами должны попытаться стать семьей.
Возрождать остатки того, что уже почти превратилось в пепел, это очень трудно. Но при сильном желании всех сторон – можно.
Поэтому – немного практики
Замечательно, что и в таких крайних случаях детям находится место, где просто можно жить, можно нормально учиться, где тебя всегда встретят и обогреют. И в смысле физическом, и в духовном плане, что гораздо важнее. Разумеется, никакой воспитатель, даже гениальный, все равно не заменит мать. Дети это очень тонко чувствуют, они в прямом смысле счастливы, когда все же возвращаются в семью. Но в социально-педагогическом центре, конечно, не забывают и о родителях, и о том, что никто не лишает их шанса снова стать нормальными людьми, то есть, родителями.
— Мы занимаемся с детьми, это само собой, это наша обязанность. Но мы работаем и с родителями, которые все же находят силы «оторваться» от бутылки, прийти к своим детям. Да, в итоге цель все та же: помочь ребенку вернуться в семью, чувствовать там себя и в материальном и в эмоциональном смысле комфортно. Ребенка к этому готовить не надо, он всегда готов. А вот к родителям вопросы есть. Они должны побывать у врача-нарколога, если требуется лечение, пройти его. Они обязаны побывать у психолога, психиатра, посоветоваться, узнать как вести себя в изменившейся ситуации. Тогда и мы готовы сделать шаг им навстречу. Понимаете?
Понимаю: если вы не можете вырастить и воспитать своих детей, если в этом вопросе вы отдаете преимущество государству, то и вести себя должны соответствующе. Говоря иначе, дело спасения утопающих – дело самих утопающих. Ильф и Петров были правы: когда не умеешь плавать и тонешь, то хотя бы учись плавать. По мере, так сказать, дальнейшего утопания.
— Вы знаете, если родитель идет нам навстречу, если он выполняет все наши требования по условиям содержания собственного дитяти, по его воспитанию, а самое главное, по своему поведению, если мы в этом уверены, то ребенок возвращается в семью. Такая получается совместная маленькая победа. Я говорю, что маленькая, так это потому, что вернуть ребенка в семью – это только полдела. Важнее при этом не сорваться опять…
Полностью согласен – это только первый робкий шаг. Что касается процентов, то из детей, которые живут в данном социально-педагогическом центре, в семью возвращается не больше 50%. Для меня эта цифра показалась даже высокой. Моя собеседница считает, что наоборот, небольшая. Тут наши с Оксаной Васильевной позиции немножко расходятся. Что называется, стакан может быть наполовину пуст или наполовину полон. Допустим, я не только журналист, но и отец, муж, гражданин. В таком качестве я считаю, что если даже один или два ребенка вернутся в семью – это уже победа. Правда, это только мое личное мнение, уж простите…
Как журналист, я понимаю, что социально-педагогический центр – это государственное учреждение, оно содержится на бюджетные деньги. Тут действует своя особая логика: мы вам даем деньги, а вы докажите, что их тратят с нужным результатом. 50%? Этого маловато, а ну-ка, давайте 90, а то и 100%! Но ведь это не тракторы или машины, это маленькие, ранимые, беззащитные люди. Тут не может быть и речи о каких-то процентах, здесь своего рода лотерея. Может быть результат, может и не быть. Стоит ли так?
Кто есть кто
— Все равно: хоть ребенку есть где жить, его кормят, одевают, учат, мы возим их в цирк, кино, театр, – все равно для него главными людьми на земле останутся родители. Их никто не сможет заменить. Больше всего дети мечтают вернуться в семью. От этого особенно больно…
И мне больно. Вахтер попросила девочку проводить меня до кабинета директора. Длилось это где-то полминуты-минуту, но профессия есть профессия – успел разглядеть в девочке бесконечную тоску, почти нечеловеческую. Хотя, что может быть человечней человеческой тоски? Очень одинока была девочка, очень. Тоненькая фигурка, как былинка, сиротливая косичка, недетская тоска в глазах…
Между прочим, возрастной состав обитателей центра весьма разный: от трех, бывает и до 18 лет. Все правильно: папа или мама могут запить и от счастья, и от горя – жизнь такая. А ребенку может быть и три годика, и 16-18 лет. В любом случае они могут оказаться в приюте. Потому что родители никакие…
Соответственно, самых маленьких обучают по специальной программе «Пралеска», как раз для таких. Дети школьного возраста ходят, как и все дети, в обычную школу. Школа-то обычная, да дети необычные. Как говорили в далекие времена – это приютские. Из центра дети ходят в ближайшую СШ №80. На время нахождения детей в приюте их стараются определять в одну школу. Чтобы они все были вместе, чтобы могли встречаться на переменах. И чтобы могли друг друга поддержать и защитить. Ну и чтобы воспитателям было проще их отправлять в школу и встречать их оттуда. Как мама. Все же они дети. Если родители об этом забывают, то об этом кто-то должен помнить. Не имеют права забыть.
Что может быть лучше собственной семьи?! Если её нет, то что делать тогда? Остаётся один путь – поиск опекунов. Бездетных семейных пар, которые устали от одиночества.
Сергей ШЕВЦОВ
Фото автора
Комментарии
Авторизуйтесь для комментирования
С 1 декабря 2018 г. вступил в силу новый закон о СМИ. Теперь интернет-ресурсы Беларуси обязаны идентифицировать комментаторов с привязкой к номеру телефона. Пожалуйста, зарегистрируйте или войдите в Ваш персональный аккаунт на нашем сайте.