Противостояние
Печальная история одного судебного процесса
Большинство людей с инвалидностью уверены в том, что суд при необходимости встанет на защиту в случае нарушения их прав, в том числе жилищных. К сожалению, не всегда так бывает.
«…Не совсем для протокола, – заявила судья суда Московского района Минска утром 6 мая 2015 года после оглашения принятого ею решения. – Я очень сомневаюсь, что истица в этой комнате будет проживать. В настоящее время, если истица пожелает эту комнату продать, Вы имеете право преимущественной покупки…»
Решением, оглашенным перед данным высказыванием, суд лишил части собственности инвалида и пенсионерку в пользу истицы, как выясняется, исключительно для того, чтобы последняя могла подороже продать ответчикам имевшуюся ранее долю в спорной квартире, так как ее доля в общей долевой собственности превратилась в отдельную изолированную комнату.
Одного из ответчиков, Дмитрия Гриба, 28-летнего инвалида, страдающего серьезным неизлечимым заболеванием, которое неизбежно приведет его к инвалидной коляске, при оглашении решения суда не было. Он не пошел в суд, не только из-за того что ему тяжело ходить, но и потому что наивно верил: справедливость восторжествует и никто не посмеет принудительно отобрать у него часть принадлежащей ему жилплощади.
Но, вопреки ожиданиям Дмитрия, несмотря на заключение комиссии, созданной по запросу суда сектором охраны детства управления образования, спорта и туризма Администрации Московского района Минска о невозможности проживания в данной квартире несовершеннолетних детей, судья решила по-другому.
Предыстория судебного разбирательства такова.
После развода родителей Дмитрия, его отец Г. (полное имя и фамилия не называются по этическим соображениям – авт.) отсудил в 2002 году часть двухкомнатной квартиры у своей бывшей жены. При вынесении решения по иску отца суд, учитывая возраст и состояние здоровья ребенка, отступив от принципа равенства, выделил матери большую долю и запретил раздел квартиры.
В квартире был единый лицевой счет и не был определен порядок пользования. Поскольку отец Дмитрия не оплачивал коммунальные услуги, лицевой счет позднее разделили исключительно для корректной оплаты.
В 2003 году отец Дмитрия попытался продать свою долю посторонним людям. Не получилось. После этого мать Дмитрия разделила свою долю, подарив сыну с разрешения администрации Московского района Минска от 24 февраля 2004 года часть доли, которую суд отделил ранее в пользу Дмитрия.
Таким образом, в квартире стало три собственника.
В 2007 году отец Дмитрия подарил принадлежащую ему долю своей второй жене К., которая к этой квартире не имела никакого отношения и в ней не проживала. Фактически по документам отец подселил в комнату сына постороннюю женщину. По решению суда Московского района Минска от 11 сентября 2002 года о разделе квартиры на доли, отец должен был проживать в одной комнате с сыном.
При совершении договора дарения в филиале № 1 Минской городской нотариальной конторы Г. не предоставил согласия сына Дмитрия на совершение сделки (что требовалось по законодательству – авт.), а нотариус не сочла нужным его истребовать.
В 2008 году новая жена отца передарила долю своей дочери З., не являющейся родственницей Дмитрию. 6 января 2015 года З. подала в суд Московского района Минска иск о вселении в квартиру и принудительной продаже ей части долей других собственников (Дмитрия и его матери, инвалида и пенсионерки) с тем, чтобы ей с детьми была выделена отдельная комната жилой площадью 11,2 кв. м. Доля истицы на момент подачи заявления в суд составляла 16,275 кв. м (с учетом подсобных помещений).
Иск З. долго не рассматривался из-за того, что Дмитрий лежал в больнице, а затем проходил стационарный курс лечения из-за резкого ухудшения здоровья. После выписки Дмитрию дали консультативное заключение об усилении группы инвалидности.
На первом судебном заседании 24 марта 2015 года, на котором присутствовал автор, соответчица по делу, мать Дмитрия Галина Владимировна Гриб заявила ходатайство о переносе слушания дела в связи с болезнью сына и необходимостью подготовки встречного иска о признании договоров дарения доли ничтожными.
Судья дала ответчице на подготовку встречного заявления 7 дней (до 1 апреля 2015 года), потребовав от нее вместе со встречным иском представить договор дарения Г. с прилагающимися документами. Поскольку судья не дала Галине Владимировне запроса для нотариальной конторы, что имела право сделать, матери Дмитрия пришлось обратиться к адвокату, которая, взяв с пенсионерки за работу полтора миллиона, затребовала от нотариусов необходимые документы.
С целью защиты прав сына-инвалида 26 марта 2015 года мать Дмитрия дополнительно подарила сыну часть своей доли для того, чтобы он мог просить у суда выделения себе отдельной комнаты, так как особенности его болезни требуют постоянного проведения ряда деликатных лечебных и гигиенических процедур, которые следует проводить без присутствия других лиц, в том числе и матери. 30 марта 2015 года судья наложила запрет на совершение сделок со спорной жилплощадью. Уведомить ответчиков о принятом определении судья «забыла», лишив их, таким образом, возможности оспорить принятое определение. О запрете ответчики узнали из письма РУП «Минское городское агентство по государственной регистрации и земельному кадастру», которое получили 15 апреля 2015 года.
Пытаясь отстоять свои права, 2 апреля 2015 года Дмитрий обратился в Министерство юстиции и Генеральную прокуратуру республики с заявлениями «О возможном наличии коррупционной составляющей в деятельности нотариата и ЖРЭО Московского района Минска».
Государственные органы отреагировали оперативно. Минюст (исх. № 08-2-12/Г-1009) поручил Минской городской нотариальной палате (далее – Нотариальная палата) проверить доводы Дмитрия в рамках компетенции, оставив обращение Дмитрия на контроле.
Нотариальная палата (исх. 28-обр.) сообщила Дмитрию, что в 2007 году, согласно ч. 3 ст. 123 Жилищного кодекса Республики Беларусь 1999 года, действовавшего на момент совершения договора, его письменное согласие на совершение сделки дарения было обязательным, так как он проживал и был зарегистрирован в одном с отцом жилом помещении. К сожалению, сегодня привлечь нотариуса, зарегистрировавшую вышеупомянутый договор, к ответственности (аннулировать лицензию) невозможно, так как она, по ответу Нотариальной палаты, нотариальную деятельность не осуществляет.
Встречное заявление «О признании договоров дарения ничтожными» Дмитрий и его мать отправили в суд почтой.
3 апреля 2015 года судья направила Дмитрию письмо о том, что в случае его очередной неявки в суд его действия будут расценены как «уклонение от явки в суд и затягивание судебного разбирательства», и дело будет рассмотрено без его участия.
25 апреля 2015 года на судебном заседании Дмитрий подал дополнительное встречное заявление о выделении ему комнаты площадью 11,2 кв. м, так как его доля в общей долевой собственности квартиры полностью соответствует данной площади. Но судья перенесла заседание, предложив сторонам договориться и заключить мировое соглашение.
Стороны не договорились не только потому, что не сошлись в цене на долю, которую мать Дмитрия, взяв деньги взаймы у брата, готова была приобрести, но и по другой причине. Понимая, что первичная сделка дарения доли ничтожна, мать Дмитрия справедливо посчитала, что мировое соглашение может быть заключено только при участии в нем отца ее сына (первоначального владельца доли), его нынешней жены К. и истицы З. Мировое соглашение должно было содержать добровольное признание ничтожности обоих договоров дарения; согласие на возврат доли от З. к К. и от К. к Г. Продавцом доли в конечном варианте должен был стать отец Дмитрия.
Судебное заседание 5 мая 2015 года, на котором автор также присутствовала, оставило странное впечатление.
Судья не сочла нужным уточнить, в каких условиях действительно проживают дети истицы. Ее не смутило заявление адвоката истицы о том, что его доверительница с детьми зарегистрирована и проживает в квартире матери в комнате 7 кв. м (такой комнаты в квартире, согласно плану, нет), несмотря на то, что в данной квартире на одного человека приходится 14 кв. м общей площади.
В квартире, в которую по решению суда должны вселиться истица и ее дети, после принудительной продажи ей части собственности инвалида и пенсионерки на одного члена семьи истицы будет приходиться 4,4 кв. м общей площади без учета того, что право пользования данной площадью ранее было сохранено за отцом Дмитрия.
В настоящий момент Дмитрий и его мать готовят кассационную жалобу и обращение в прокуратуру с просьбой об отмене решения суда в связи с многочисленными процессуальными нарушениями.
Хочется верить, что решение суда будет отменено, а дело – направлено на новое рассмотрение.
Послесловие. 7 мая 2015 года адвокат Дмитрия устно передала ему предложение истицы о продаже «отсуженной» комнаты, так как жить там не собирается. Таких денег у Дмитрия и его матери нет.
Мария ОСИПОВА
От редакции: мнение редакции может не совпадать с мнением автора.
Комментарии
Николай
2015-05-24 21:02:08
Я судился с исполком (управлением по труду и соц.защите) о не законном увольнении с работы после прохождения адаптации. Суд принял сторону исполкома, хотя очевидные факты нарушения имеются. Я дошел по закону до Верховного суда и получил ответ, что все решено правильно в суде первой инстанции и все остальных инстанциях... Прав тот, у кого больше прав.
Авторизуйтесь для комментирования
С 1 декабря 2018 г. вступил в силу новый закон о СМИ. Теперь интернет-ресурсы Беларуси обязаны идентифицировать комментаторов с привязкой к номеру телефона. Пожалуйста, зарегистрируйте или войдите в Ваш персональный аккаунт на нашем сайте.